Небесная голубизна ангельских одежд - стр. 67
Д. Д. Иванов был далеко не единственным музейным работником, кто в те годы жил с ощущением краха дела всей жизни и пытался ценой сотрудничества с властью и компромисса с собственной совестью спасти свой музей от разорения. Разграбление музеев, сообщения об арестах знакомых, друзей, коллег и публикации в газетах о показательных расстрелах привели к психическому расстройству, мании преследования, боязни за судьбу семьи[312]. С началом репрессий в музеях Кремля, 1 декабря 1929 года Иванов был уволен с должности директора Оружейной палаты, но оставался научным сотрудником этого музея. 12 января 1930 года он покончил жизнь самоубийством[313].
Готовая первая партия экспортного товара из Третьяковской галереи поступила на суд экспертов общемосковской комиссии по оценке предметов искусства и старины, которую Кристи сформировал тогда же, в марте 1928 года. Все члены этой комиссии были известными московскими специалистами. Председателем комиссии назначили Л. Н. Невского, в то время зам. директора Музея изящных искусств[314]. Кроме него в начальный состав комиссии входили директор Оружейной палаты Д. Д. Иванов (именно в качестве члена этой комиссии он и оценивал оклады и гобелены); заведующий отделом религиозного быта Исторического музея А. И. Анисимов; искусствовед Ф. Ф. Вишневский[315]; искусствовед и библиофил М. И. Фабрикант[316]; специалист по истории древнерусского, византийского искусства и итальянского Возрождения В. Н. Лазарев[317]; а также А. М. Скворцов, зам. директора Третьяковской галереи и заведующий отделом живописи XVIII – первой половины XIX века[318]. В комиссии состоял и Н. В. Власов, искусствовед и работник Госторга, а впоследствии эксперт-оценщик и зам. директора антикварного магазина № 15 «Торгсин» и эксперт конторы «Антиквариат»[319]. Состав этой комиссии Кристи согласовал с Мосторгом.
Собрания общемосковской комиссии экспертов проходили по месту работы ее председателя в музее на Волхонке, но для осмотра ценностей, отобранных на продажу, искусствоведы комиссии выезжали на места согласно календарному плану работ. 23 апреля 1928 года пришла очередь Третьяковской галереи. Осмотрев первую партию экспортного товара, комиссия[320] внесла коррективы. По сути, они представляли компромисс интересов музейных и торговых ведомств. Три из ранее отобранных госфондовских икон комиссия решила оставить в галерее (прил. 2), однако цены на остальные иконы, как правило, были понижены по сравнению с первоначальными оценками экспертов Третьяковки (прил. 2). Кроме того, комиссия постановила оставить в галерее два серебряных оклада из отобранных на экспорт (прил. 3)