(не) Золушка для Снежного дракона - стр. 41
Или по крайней мере, мне бы хотелось в это верить…
Остаток вечера прошел все в тех же невинных шутках с Аланом, танцами и периодическим ощущением пристального взгляда меж лопаток. И хотя любопытство мое росло, и мне ужасно хотелось посмотреть, кто же за мной наблюдал, я осталась твердой скалой, не отрывая внимания от своего Ловца.
После Алан проводил меня до комнаты и поцеловал мое запястье, словно пытаясь соблазнить на что-то большее. Но получил в ответ лишь:
— Спокойной ночи.
Я разделась, не дожидаясь Золушки, легла в кровать и закрыла глаза. Сон не шел. Я то и дело крутило в голове воспоминания о сегодняшнем дне, тщательно игнорируя Снежного повелителя.
Но затея эта была провальной. Из серии: «Не думай о розовом слоне». В итоге, я так и погрузилась в нечто между дремой и явью, в которой мне явились странные картины.
Я видела Снежного дракона, парящего в небесах над площадью, рынок, на котором продавались разные зелья. Кто-то звал меня в том сне, и я радостно бежала ему на встречу, ощущая клокочущее в груди нетерпение и радость. До этого «кого-то» оставалось совсем немного, и мне уже почти удалось разглядеть его лицо, как вдруг сквозь свое полузабытье я ощутила нежное прикосновение к своей щеке.
Резко распахнув глаза, я огляделась, но в комнате никого не было. В воздухе витал лишь едва уловимый запах мускуса и бергамота.
«Надо же… Все еще не выветрился. Видимо они с Золушкой в ту ночь очень плотно пообщались», — подумала я, перевернулась на бок и погрузилась в сон без сновидений.
9. ГЛАВА 9
— Выйди, Карэн! — потребовала Злая мачеха.
Как она и приказывала позавчера, сегодня мы с сестрой снова были у нее на ковре. За эти два дня тут почти ничего не изменилось. Она все также ждала нас в полутемной комнате, словно боялась солнечного света, куря трубку. В воздухе витал запах табака, который щекотал ноздри в перемешку с жженой полынью.
Однако сегодня, стоило лишь нам шагнуть за порог, как «мама», не поворачивая голову в нашу сторону, велела сестре удалиться. Видимо у нее был разговор только ко мне. И это мне не нравилось. Очень не нравилось.
Карэн одарила меня обеспокоенным взглядом и сжала мои пальцы, молчаливо даря поддержку. А затем обратилась к Злой мачехе, а если уж называть вещи своими именами, то к госпоже Вильгербенг.
— Но мама… — начала она.
— Выйди, — жестко повторила женщина, и повернулась к нам.
Ее синие глаза смотрели холодно и властно, в них не было ни намека на теплоту, которую могла бы она испытывать к своим детям. Словно мы для нее были инструментами, пешками - не больше.