(не) Золушка для Снежного дракона - стр. 24

— Да, — ответила сущность кратко.

И внезапно случилось то, чего я совершенно не ожидала увидеть даже в свете творящегося здесь безумия. Снежный повелитель вздрогнул, сжал пальцев кулаки, стиснул челюсти так сильно, что казалось – они сейчас хрустнут. А затем по его телу словно волной прошлось непонятное, скрытое для меня чувство. И мужчина задрожал, будто не вполне мог с ним совладать.

Он запрокинул голову и протяжно выдохнул сбрасывая с плеч многолетнее напряжение, прикрыл глаза, а затем его губы прошептали лишь одно слово: «Спасибо».

— У нас гости, Кастиал, — снова раздался голос сущности, и я с ужасом поняла, что говорили обо мне. — Я оставлю тебя.

И затем оно ушло. А мы со Снежном повелителем остались вдвоём. Только вот теперь моё присутствие было обнаружено. По губам Кастиала скользнуло странная, нечитаемая усмешка. Полупрозрачные фигурки, что носились роем вокруг него, рассеялись, бросились врассыпную кто куда.

Я тут же скрылась за стеной, ощущая, как бешено колотится сердце.

Что он сделает со мной, если узнает, что я шпионила за ним? Накажет? Убьет?

Нет, не нужно давать судьбе поводов приблизить мой трагичный финал. Нужно убраться отсюда поскорее, пока не столкнулась с ним нос к носу. Вот только было уже поздно.

Я успела сделать буквально лишь шаг, как мужчина оказался прямо передо мной. Я замерла, в голове лихорадочно взметнулись мысли в попытке придумать, что я здесь делала. Но потом из ниоткуда пришла странная, но интересная мысль: «А почему я вообще должна оправдываться?».

Я чувствовала, что он смотрел на меня, разглядывал своим внимательным пробирающим до костей взглядом. Но вместо того, чтобы опустить голову, как буквально требовала того тело Амалии, я твёрдо встретила его взгляд.

Мужчина усмехнулся. Эта усмешка была чуть высокомерной - губы его были поджаты, а уголки рта слегка приподняты. Глядя на нее, в груди почему-то вспыхнуло раздражение. Он словно смеялся надо мной, или не воспринимал всерьёз, или забавлялся.

— Если бродить ночами по чужому дворцу, можно увидеть то, за что потом придется заплатить, — проговорил Кастиал.

Его глубокий голос пробирался под кожу, дразнил мое восприятие и вытаскивал из подсознания секреты, которым лучше было оставаться тайными. Посреди темного коридора, объятого мраком ночи, глядя прямо в его алые глаза, я вдруг отчетливо поняла, что готова была хоть вечность слушать этот голос. Если бы Кастиал был музыкантом, я буквально ходила бы за ним по пятам, упрашивая записать для меня новый альбом, а потом слушала бы каждую его песню на перемотке до бесконечности.