(не)жена для олигарха - стр. 4

Он, разумеется, выделяется среди них. Ещё бы, такой огромный! Будь мы при других обстоятельствах, я бы сказала  — сказочный богатырь: два метра роста, косая сажень в плечах. Только он, скорее, злодей, чудовище, супостат. И пусть волосы его в лучах заходящего солнца блестят чистым золотом, глаза — синей лазури, гладкая кожа отливает бронзой, а черты лица своей правильностью напоминают античную статую, ничуть он не хорош. Скорее, отвратителен. Потому что красиво очерченные губы кривит сейчас презрительная ухмылка. Ну да, мы все для него — чернь, плебеи, грязь под ногтями. Он же, наверное, возглавляет всякие списки Форбс. Раньше я могла любоваться этим чеканным профилем на обложке журнала «Экономикс», когда проходила практику в областной библиотеке. 

А теперь — лицезрю воочию. Самого Ивана Демидова — одного из самых желанных холостяков нашей страны, мечту миллионов женщин, олигарха-золотопромышленника. Ему удивительно идут чёрный костюм, белоснежная рубашка, гластук-«бабочка». Будто он сам женихаться собрался. Будто на свою реальную свадьбу пришёл.

И, признаться, дышать мне становится тяжко. Особенно, из-за того, как он смотрит на меня. Будто не видит никого вообще. И будто собирается меня съесть — хищно, жадно, с похотью. Тонкие ноздри раздуваются, как у племенного жеребца, которому не терпится рвануть вперёд.

Ко мне.

Схватить, утащить, растерзать.

И никто не спасёт, не защитит. Все собрались здесь, чтобы видеть историю моего падения. Не знаю, как буду потом по селу ходить. С детьми мне точно работать не доверят. Будут виться шепотки за спиной: «Падшая!»-«За деньги переспала!»-«Яблоко от яблоньки недалеко падает».

Судорожно вздыхаю.

Василий, уже стоящий рядом, в том же костюме, что и на своей свадьбе был, пожимает мне руку.

Он, хлипкий, невысокий, против Демидова, как соломинка против танка. Только вот в обиду у нас в селе своих давать не привыкли. Поэтому Васька сейчас злобно щурится и шипит: «Любка меня не простит, если тебя этому борову отдадим!»

Прости, Любка. Дорогая, так надо!

Благодарно пожимаю руку в ответ. Это придаёт мне сил. И просыпается во мне бунтарская кровь ссыльных революционеров. Я гордо вскидываю нос и смотрю на этого богатея с гордостью и достоинством. Мы, Урусовы, тоже не лыком шиты! И даже если девичью честь продаём, себя не роняем.

Между нашими в Демидовым гляделками вторгается бабуля, разряжая атмосферу. Уставив серебряный поднос рюмками и водрузив посередине графин, она семенит к гостям, метя пол своей антуражной народной юбкой.

— Отведайте-ка угощеньица, гости дорогие! —  с поклоном говорит она, потягивая пришлым своё подношение и низко кланяясь.