Не верь глазам своим - стр. 56

первые крики раздавались ни в одиночной палате частной клиники, заваленной цветами, где каждая медсестра готова была пятки целовать. И мне и маме. Скорее, в переполненных больничных бараках, откуда выписывали, едва успевали обмыть новорождённых. И привозили их не в мраморные хоромы особняков Хэмпдена, а сюда, в обветшалые дома на окраине.

Я каждый месяц жертвовала немалые суммы в разные фонды помощи и однажды мечтала основать свой. Если мама и её подруги с бриллиантовыми серьгами устраивали мероприятия для богачей и посылали собранные средства в комитеты помощи Ближнему Востоку, центры стихийных бедствий и в прочие организации, где их вклад был бы отмечен всем миром, то я старалась помогать тем, кто поближе. Кто действительно нуждался в помощи.

Первый же миллион, снятый со счёта, когда мне исполнилось восемнадцать, я направила в фонды поддержки детей с онкологическими заболеваниями, неимущих, инвалидов и даже приюты животных. И каждый месяц жертвовала большую часть своих денег тому, кому они нужнее. Родиться с серебряной ложкой во рту – не преступление, если ты кормишь с неё тех, кто голоден.

Видя старые домишки Глена, я мысленно пометила себе связаться с каким-нибудь местным фондом и передать деньги на благоустройство района или людям, которые не могут починить крышу перед дождливым сезоном. Или проплатить горячую воду и отопление перед заморозками.

Я остановилась на Примроуз-авеню перед кирпичным, добротно скроенным, но чуть поддавшимся тяготам времени дому с высокой шелковицей. Она заглядывала в окна с неравнодушностью любопытной соседки, которая всюду сунет свой нос. Я была здесь лишь раз и то, словно в прошлой жизни. Дом Марии Веракрус, где она жила с родителями и младшей сестрой. Вернее, возвращалась сюда на выходные после пятидневной рабочей недели и ночёвок под крышей Лодердейлов.

Однажды Мария приводила нас с Джонатаном сюда, познакомить с родителями. Показать, где она живёт, потому что мы все уши ей прожужжали с просьбами. Альваро и Кармен Веракрус, родители Марии, оказались добродушными людьми. Они приняли нас как почётных гостей и закормили домашней едой – лазаньей, кесадильями с чеддером и печеньем польворон, которое по традиции подаётся на мексиканских свадьбах. Увидела бы мама, сколько в нас влезло и чем нас кормили родители Марии, она бы слегла с помутнением рассудка. Но мы с братом остались в диком восторге и пообещали няне хранить секрет.

А потом они вдвоём исчезли, и секрет хранила только я.

Исчезновение Джонатана Лодердейла стало потрясением для города и взбунтовало целую шумиху. Имя моего брата ходило у всех на слуху, но вспоминал ли кто-нибудь о Марии Веракрус, кроме её родителей и сестры? Искал бы её кто-нибудь так же рьяно, если бы не Ричард?