Не ты - стр. 37
Подавленная, с испорченным настроением Мура поехала на работу. Самохин даже поболеть нормально не мог. Несколько дней – и все. Уже скачет по офису, как сайгак. Нет, так-то, конечно, лучше. Спокойнее. Работа у Дмитрия дома ее расслабляла. Совершенно невольно Машины мысли уносились куда-то прочь от накладных и писем, от договоров и смет. И разговоры они вели какие-то странные. Философские… И несло ее в этих беседах куда-то совершенно не туда.
Маша заварила зеленый чай, просмотрела оставленную ей работу и принялась разгребать со стола. Подшивать письма, регистрировать ответы…
- Добрый вечер.
- Добрый вечер, Дмитрий Николаевич, - стараясь не показать своего удивления, кивнула Мура. Не то, чтобы Самохин с ней не здоровался раньше, но обычно это происходило на бегу. Быстрый кивок головы – вот и все приличествующие случаю церемонии.
- Как прошли выходные?
- Эээ… Нормально.
- Как свидание?
- Свидание?
- Ну, ты же в пятницу на свидание ходила? Или я что-то попутал…
- Наверное, - покачала головой Маша, ошарашенная вопросом начальства, - мы с подружкой ходили в клуб, – добавила торопливо, уткнувшись в разложенные на столе документы.
- И как? Понравилось?
- Клуб, как клуб…
Клуб, как клуб. Ответ, как ответ! А он – дурак дураком, нашел, о чем разговаривать. А главное, с кем? С собственной секретаршей! Девчонкой двадцати лет от роду. Сидит, ничего понять не может, и стесняется - даже кончики ушей покраснели. Думает, небось, какого хрена он к ней привязался – старый дурак. Самому бы узнать. Чего бомбануло так сильно? Как-то не любил он поговорку «седина в бороду – бес в ребро», да и, наверное, мало она к нему, сорокалетнему, относилась. Не дед, уж точно. На пике формы. Когда и хочется, и можется, и вообще – вся жизнь, считай, впереди. Только у нее эта жизнь с двадцатью годами форы, как минимум. Всего-то.
- Что хоть за клуб, приличный?
Она вскинула взгляд. Моргнула недоуменно.
- Нормальный. Они сейчас взялись организовывать рэп-баттлы. Ну, знаете… Интересно было.
Вот. Говорит же… Пропасть между ними. Шириной в двадцать лет. Рэп-баттлы ей интересны. А он бы и не знал, что это за зверь такой – рэп-баттл, если бы собственный сын этим дер*мом всерьез не увлекся. Вот, с кем бы Мурушкина нашла общий язык. А он в этой теме весьма поверхностно плавал – только Севины треки слушал несколько раз.
Невольно Самохин хмыкнул, перенес вес с одной ноги на другую и, злясь на себя, развернулся, чтобы, к чертям собачьим, покончить с этим идиотским, никому не нужным разговором. Неосторожным движением смел со стола дырокол. Маша резко наклонилась, чтобы его поднять. А он присел. Невольно их лица оказались на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга. Дмитрий резко втянул в себя воздух, и его натуральным образом повело. Под наркотой, наверное, так себя чувствуешь. Когда хочется еще и еще. Вдыхать ее нежный изумительный тонкий аромат. Слизывать его вкус, втирать в себя. Маша подняла темно-рыжие ресницы, оголяя немного испуганный, беззащитный взгляд, взволнованно облизала губы. И все… Будто тормоза отказали. Он жадно набросился на ее рот. Сместился с пяток, на колени, принимая более устойчивую позу, и дернул девушку на себя. Острые холмики ее груди прошлись по его телу, распространяя по венам импульсы похоти. В мозгу будто что-то взорвалось. Дима толкнулся языком внутрь сладкого рта, легонько прикусил губы. Ладони зарылись в мягкие волосы, не позволяя девушке отстраниться. Пальцами одной руки Дмитрий гладил нежный затылок и шею, второй действовал намного более бесцеремонно, сминал бедра, оглаживал маленькую попку. Самохин набросился на Машу с такой жадностью, что не сразу понял, что ее ответные ласки – ничуть не уступают в своем напоре. На мгновение он отстранился. Поймал ее расфокусированный, потерянный взгляд, провел по воспаленным искусанным губам большим пальцем. А девчонка тянулась за его лаской, как привязанная. Неумело, но так искренне, что у него все сомнения летели в тартарары. И разложить ее хотелось прямо здесь. На ковре в приемной. Но что-то удерживало от спешки. Возможно, интуитивное понимание того, что с ней так нельзя. Как-то не по-человечески это было и грязно…