Не ты - стр. 36
- Могу дать пару уроков, - стушевалась она, сплетая пальцы в замок.
- Почему нет? Можно после экзамена куда-нибудь забуриться…
- О, нет. Извини. Я потом на работу.
Кто бы мог подумать, что спустя два года Мура откажет Богатыреву в свидании? Никто? А вот, как случилось. И главное, ведь не ёкало ничего. Абсолютно. Будто это не по этому человеку она так долго убивалась, будто не им болела. И что виной – прошедшие годы, или чувства к другому мужчине – не имело значения. Главное, что она на многое теперь смотрела иначе. И на себя, прежнюю, тоже…
- Понятно, - зло фыркнул Богатырев. И эта злость почему-то ей по нервам проехалась, как наждаком.
- Что тебе понятно? – уточнила Мура.
- Ой, все. Типа, ты сама не знаешь.
- Не знаю.
- Отмазки лепишь эти тупые! Думаешь, я их схаваю? Как же вы все затр*хали со своей жалостью!
Сева повысил голос, и на них стали оглядываться другие ребята, которые, кто где мог, повторяли билеты.
- Какие отмазки, Сева? Какая жалость? Тут меня жалеть надо. Лето на дворе, а у меня - то учеба, то работа. Я бы, может, с радостью куда-нибудь забурилась, да только… на работу надо. Ага. Я уже повторяюсь.
Бросив на нее подозрительный взгляд, Сева провел ладонями по коленям. Пульс на его шее бился так сильно, что дракон, изображенный на ней, казался живым. Пугающее зрелище, если честно.
- То есть ты… не пытаешься от меня отделаться… и все такое?
Глядя в пол, Мура покачала головой:
- Не пытаюсь, Сева. Конечно, моя детская влюбленность осталась в далеком прошлом, но зла я на тебя не держу. И не вижу причин, по которым мы не могли бы общаться.
- Только общаться?
- Как я уже сказала, все остальное – в прошлом.
- А если бы у меня были ноги…
- Ничего бы не поменялось! – перебила парня Мура.
Богатырев ничего не ответил, только еще раз хмыкнул. И практически тут же в коридоре мелькнула светленькая макушка Лизетты. Мура встала и пошла к ней навстречу, дабы избежать очередных разборок подруги с Богатыревым. А то, мало ли, вдруг той не понравится, что они дышат с ним одним воздухом на двоих?
Экзамен в тот день Мура сдала на четверку, однако ее такая оценка вполне устраивала. Это мать, когда Маша училась в школе, за любые оценки, кроме «отлично», её убивала, а теперь Муру только хвалили. И дед, и Иван, которому она сообщила о результате по телефону. И знала ведь, что иначе не будет, но все равно каждый раз удивлялась, что ей больше не нужно соответствовать чьим-то запросам в ожидании подачки в виде еще одной дозы любви. Неправильной любви, суррогатной. Но в детстве Мура этого не понимала. И все сильнее укоренялась в мысли, что ради этой пресловутой любви что-то кому-то непременно должна. Ей тогда не приходило в голову, что родительская любовь, как и любая другая, должна быть бескорыстной, возможно, даже иррациональной. Она старалась стать лучшей во всем! А потом робко несла в кулачке свои достижения. Щедро делилась ими. Но… их всегда было мало. Всегда…