Не только апельсины - стр. 7

– Да, – продолжал он, – благословенны, – тут его чело омрачилось. – Но и прокляты.

С этими словами он бухнул кулаком по столу, и один сэндвич подскочил и плюхнулся в сумку для пожертвований. Я видела, как это произошло, но так отвлеклась, что забыла рассказать (сэндвич нашли неделю спустя во время собрания сестринской общины). Все за столом замолкли, кроме миссис Ротуэлл – глухой как тетерев и вечно голодной.

– Дьявол может вернуться СЕМИЖДЫ! – взгляд пастора обошел собравшихся за столом.

«Шкряб-шкряб» – это ложка миссис Ротуэлл.

– СЕМИЖДЫ!

– Кто-нибудь будет этот кусок пирога? – спросила миссис Ротуэлл.

– Лучшие могут обратиться в худших, – он взял меня за руку. – Это невинное дитя, сей цвет Завета…

– Ну, тогда я съем, – заявила миссис Ротуэлл.

Пастор Финч воззрился на нее свирепо, ведь он был не из тех, кого можно так просто сбить с мысли.

– Эта маленькая лилия сама может быть пристанищем демонов!

– Э… придержи коней, Рой, – встревоженно сказала миссис Финч.

– Не прерывай меня, Грейс, – твердо ответствовал пастор. – Я лишь пример привожу. Господь даровал мне шанс, а дарованное Господом не должно пропасть втуне. Известно ведь, что самые святые люди внезапно преисполняются зла. И во сто крат верно это в случае женщины, и во сто крат верно это в случае ребенка. Бдите своих детей, родители, ищите знаки. Бдите своих жен, мужья. Благословенны будьте именем Господа.

Он отпустил мою руку, которая теперь стала влажной.

Свою он вытер о штанину.

– Не надо тебе так переутруждаться, Рой, – сказала миссис Финч, – съешь пирожное. Оно пропитано хересом.

Мне было немного неловко, поэтому я пошла в комнату для занятий воскресной школы. Там лежал набор игрушек «Веселый войлок», из которого можно складывать библейские сценки, и только я начала получать удовольствие, переиначивая историю Даниила в логове львов[10], как явился пастор Финч. Убрав руки в карманы, я уставилась в линолеум.

– Маленькая девочка… – начал он, и взгляд его упал на войлочных зверюшек. – Это еще что?

– Даниил, – ответила я.

– Но это же неправильно! – пришел в ужас он. – Ты что, не знаешь, что Даниил спасся? В твоей картинке львы его проглатывают.

– Извините, – со смиренным видом ответила я. – Мне хотелось изобразить Иону и кита[11], но в «Веселом войлоке» нет китов. Я делаю вид, будто львы – это киты.

– Но ты же сказала, что это Даниил? – подозрительно спросил он.

– Я запуталась.

Он улыбнулся.

– Давай-ка все исправим, а? – В одном углу он расставил львов, в другом – поместил Даниила. – Как насчет Навуходоносора[12]? Давай сложим теперь сценку чуда на восходе?