Не судите Афродиту строго - стр. 8

Все вокруг как по команде схватились за смартфоны, чтобы запечатлеть эту выдающуюся сцену. Со всех сторон кричали кто во что горазд: «Гарна дивчина!», «Вот это жопэ!», «Волочкова отдыхает!»

А один чудак на букву «м» сдуру даже ляпнул: «Харассмент!»

Это надо ж было такое придумать! Как только в голову могла прийти такая хрень? Никаких предварительных намерений хватать эту девку – да хоть даже и за её сексапильную задницу! – у меня и в помине не было. Хотя, по правде сказать, выглядела она потрясно.

Как только мы поднялись на ноги, чтобы как-то сгладить конфуз, я сделал ей замечание, что, мол, на яхте существуют определённые правила безопасности, и вести себя так, как она, на экскурсиях недопустимо. В ответ красотка кокетливо, но с нагловатым взглядом проворковала:

– Но я же актриса! У нас впереди премьерный показ, и мне постоянно нужно держать себя в форме.

Что ж, формы у неё действительно были аппетитными! Не буду скрывать, в тот момент я испытывал некоторое возбуждение оттого что всего минуту назад крепко сжимал их своими руками.

Но нужно было продолжать экскурсию, и когда все немного остыли и успокоились, я решил возобновить свой рассказ про кошек святого Николая, хотя сам монастырь к тому времени уже начал скрываться из виду. Но тут на палубе как раз наконец-то воцарилось молчание, и стихи Сефериса легли в самую жилу:

– «Как странно, – оборвал молчанье капитан, –

но этот колокол сегодня, в рождество,

напомнил мне о колоколе монастырском.

Историю о нём мне рассказал монах,

чудак, мечтатель и немножко не в себе.

Так вот, когда-то страшное несчастье

постигло этот край. За сорок с лишним лет –

ни одного дождя, и остров разорился,

и гибли люди, и рождались змеи.

Мильоны змей покрыли этот мыс,

большие, толще человеческой ноги, и ядовитые.

И бедные монахи монастыря святого Николая

ни в поле не осмеливались выйти,

ни к пастбищам стада свои погнать.

От верной гибели спасли их кошки,

взращенные и вскормленные ими.

Лишь колокол ударит на заре,

как кошки выходили за ворота

монастыря и устремлялись в бой.

Весь день они сражались и на отдых

недолгий возвращались лишь тогда,

когда к вечерне колокол сзывал,

а ночью снова начиналась битва.

Рассказывают, это было чудо:

калеки – кто без носа, кто без уха,

хромые, одноглазые, худые,

шерсть клочьями, и всё же неустанно

по зову колокола шли они сражаться.

Так пролетали месяцы и годы.

С упорством диким, несмотря на раны,

в конце концов они убили змей,

однако вскоре умерли и сами,

не выдержав смертельной дозы яда.

Исчезли, как корабль в морской пучине,

бесследно… Так держать!