Не стреляйте в белых лебедей (сборник) - стр. 43
– За это и я выпью! – громко сказала Еленка. Она взяла стакан, шагнула к Ивану. – За вас, Иван Трофимыч.
Выпила не отрываясь, опрокинула стакан вверх дном и только после этого села на место, слепо тыча вилкой в скользкую сыроежку.
– Будьте здоровы. – Вася чокнулся.
– Спасибо, люди добрые, – тихо сказал Иван. – Дай вам бог, как говорится.
Некоторое время они закусывали молча, не решаясь нарушить вдруг возникшую тишину. Старик недовольно крякнул:
– Сбила ты, мать, со здравия на упокой!
– Так ведь не все же ай-ай-ай, надо и ой-ой-ой, – сказала старуха. – Теперь почаевничаем да и поговорим.
– «Хаз-булат удалой, бедна сакля твоя…» – затянула Лида.
Старик подхватил, остальные молчали.
– Не идет, – вздохнул шкипер. – Без тебя, Еленка, ничего не вытянем.
– Не смогу я, Игнат Григорьич, – сказала Еленка, наливая чай. – Не тянет что-то на песни.
– А на танцы тянет? – вдруг громко, зло спросил Вася, в упор уставившись на нее.
Еленка неторопливо передала стакан с чаем, повернулась, глянула в глаза.
– Может, спляшем?
– И то дело, и то! – обрадовался старик. – Тащи, Лидуха, гитару, ежели не рассохлась она от тихой жизни!
Лида подала гитару. Шкипер подстроил ее, рванул струны, и Еленка, выбив дробь, пошла по комнате:
Она лихо отбила приглашение, но Вася не шевельнулся: сидел, набычившись, недобро поглядывая.
– Что, Васенька, коленки слабы? – пригнувшись к нему, вздохнула Еленка.
Ноги ее безостановочно дробили пол. Вася отвел глаза, буркнул:
– Напилась?
– А ты видел? Видел?.. – почти выкрикнула она. – Ну, так и молчи. Молчи!..
Она вызывающе тряхнула головой и в полный голос неожиданно завела:
– «Хаз-булат удалой, бедна сакля твоя!..»
– «Золотою казной я осыплю тебя», – вмиг пристроившись, осторожным басом подхватил шкипер.
Пели долго, пока не ушли Вася с Лидой. А как захлопнулась за ними дверь, Еленка оборвала песню.
– Ну, и нам пора, – сказал Иван, вставая. – Спасибо, хозяева дорогие…
Было темно и очень тихо, когда они вышли на палубу. Теплым комком ткнулся в ноги Дружок и сразу же убежал на край баржи, где ударил топляк о замшелый борт. Черная вода чуть плескалась в сходни.
– Качается все, – шепнула Еленка, прижавшись к Ивану. – Я держаться за вас буду.
Он осторожно провел ее на берег, но и здесь она не отодвинулась, а все так же, путая шаги, прижималась к боку, и он обнял ее за прохладные, узкие, как у девочки, плечи.
– Не замерзла?
– Ножки не идут, – тихо засмеялась Еленка. – Не идут ножки домой.
Иван молчал, бережно поддерживая ее. Ему было хорошо и покойно, и он готов был идти вот так целую ночь по заваленному бревнами берегу, слушать ее бестолковый, ласковый шепот и молчать. Но прошли они всего несколько шагов, как Еленка остановилась, и он совсем близко увидел ее лицо: глаза казались огромными.