Не предавай меня, любимый! - стр. 12

— Так ему и надо, — прокомментировала мать. — Видать, наворовал больше, чем положено, вот его из окна и выбросили. Туда ему и дорога! Все они воры и мошенники. Народ нищает всё больше и больше, цены растут, пенсии мизерные, а у них пир во время чумы. Чтоб ему на том свете покоя не было! Что б его черти за пятки кусали!

«И если рай существует, то в этом раю я найду домик, засыпанный снегом, а в домике — тебя…»

— Мама, ты же его совершенно не знаешь! Как ты можешь так говорить? Человек погиб!

— Был бы человек — не погиб! Нормальных людей из окон не выкидывают, — отчеканила мама.

Настя не собиралась ей рассказывать, что погибший — Лёша Веснин, отец её обожаемого внука. К этому времени она уже убедилась, что молчание — золото.

***

Вернулся с работы Юра. Не помыв руки, схватил блин и запихал в рот.

— Ну, Юра, мы же договорились, что ты на диете, — упрекнула Настя. — Я тебе грудку запекла с овощами.

Он покосился на неё и демонстративно сожрал ещё один блин. Потом ещё парочку. И отправился раздеваться и мыть руки. Он и в юности был пухлым, а к тридцати годам перешагнул рубеж в сто килограммов. При невысоком росте это выглядело отвратительно: рыхлое нездоровое тело, огромный живот. Настя заботилась о муже, готовила диетические блюда, но Юра с неохотой жевал курогрудь и кривился на цветную капусту. Пил пиво литрами. Иногда Настя отчаянно, до острой боли в сердце, жалела о замужестве. Ничего у них не получилось. А теперь и не разведёшься: Юра был совладельцем квартиры. И никуда он отсюда не уйдёт — будет, как Шариков, сидеть на своих законных квадратных метрах. Ему некуда идти: тётя Лена сына домой не пустит, а на аренду ему не хватит. Честно говоря, всё, что он зарабатывал, уходило на его прокорм.

Вечером она легла в постель поближе к краю и натянула одеяло до ушей. Ей не хотелось ни прикасаться к мужу, ни целовать его, ни заниматься сексом. Во-первых, Денис ещё не спал. Уткнулся в телефон, хотя Настя трижды просила прекратить болтовню с друганами. Во-вторых, Юра её не возбуждал.

Вспомнился Лёша. Их страсть, сумасшедшее влечение, поцелуи в метро, долгие и неумелые ласки в подвале гаража. И первый секс на полу у камина в финском домике. Ничего более сексуального она с тех пор не испытывала. Это были её лучшие интимные воспоминания. Вся жизнь после расставания с Лёшей превратилась в унылое дерьмо и беспросветную тоску.

В её памяти он оставался пылким и прекрасным, но после дневного разговора она осознала, что прежнего Лёши нет. Она любила его восемнадцатилетним, ещё несломленным, полным надежд. А тот стильный, элегантный, неприлично богатый и при этом морально раздавленный мужчина, который поджидал её в туалете на тридцать третьем этаже, — он не был её Лёшкой. Всё разбилось — и влечение, и воспоминания, и хрупкая человеческая жизнь.