Не отпускаю тебя (завещание) - стр. 44
Пространство в том месте искажалось, словно пленка под нагревом, искажалось и выпячивалось, как будто нечто стремилось прорваться извне. Нечто мощное и огромное. А потом звук...
Рита старалась проснуться, чтобы не видеть, что рвется туда, к ней. Не сразу, но ей удалось. Когда открыла глаза, долго успокаивалась. Очередной кошмар. Ее сны в последнее время вообще нельзя было назвать приятными и радостными. Но пить антидепрессанты при Николае женщина постеснялась. Что он про нее подумает?
На следующую ночь ей, слава Богу, ничего не снилось.
Зато снилось ему. Ему уже неделю снились эти сны. Кошмары.
И он знал, что это может означать. Наверное, потому и изматывал и ее, и себя бесконечным сексом, чтобы упасть потом от усталости и заснуть черным сном без сновидений. Николай не хотел, чтобы Рита о чем-то догадалась.
Как бы то ни было, а два дня прошли.
В субботу их расписали.
Костиных родителей на регистрации не было, да и не смогла бы Рита смотреть им в глаза. Из Колиной родни тоже не было никого. Им объявили бойкот. Что ж, заслуженно. Слишком уж поспешно они решили пожениться. Нормальные, порядочные люди так не поступают.
Пришли только Ритины родители, да еще, как ни странно, Костина бабушка. Евгения Матвеевна. Смотрела на них так странно, будто знала что-то, о чем они понятия не имеют. Хотя и осуждения в ней Маргарита не заметила.
Когда тетечка из загса спросила, какую фамилию она возьмет, Николай ответил за нее:
- Васильева, - так был уверен, даже не взглянул в ее сторону.
А Рита вдруг воспротивилась.
- Я оставлю фамилию Троепольцева.
Надо было видеть, как сверкнули его глаза!
- Ты все равно ее поменяешь. Когда родишь детей.
- Вот когда рожу, тогда и посмотрим, - говорила она негромко, но твердо, правда в глаза ему смотреть не решилась.
Потом посидели в кафе с полчаса, не больше. Васильев был мрачен и быстро увез Риту домой. Всю дорогу до дома проделали молча. Ему стало обидно и досадно, что женщина не взяла его фамилию, а ей было страшно - таким злым она его еще не видела.
Да он и сам не помнил, чтобы его что-нибудь так бесило, как умудрялась она. Так, значит?! Остаемся верны покойному мужу?! А черта с два! Он еще поговорит с ней, вот домой придут, и поговорит!
С другой стороны, он не мог понять, откуда эта злость берется. Что за наваждение? У него аж руки чесались.
А Рита чувствовала себя как нашкодивший ребенок, которого поймали на месте преступления и теперь однозначно накажут, только отсрочивают наказание, чтобы помучилась. Своего нового мужа она побаивалась откровенно и необъяснимо. Николай хоть и не ассоциировался теперь у Маргариты с тем господином из сна, но тем не менее что-то властное и страшное в нем было.