Не обижайте Здыхлика - стр. 19
И талдычит, и талдычит, как завели ее, гости аж онемели, да и колдуны тоже, как столбняк их всех хватил. Один только кудрявый ведьмак Коршуниху за рукав дергает, угомонись, мол, а та все отмахивается. Потом уж договорила, от микрофона скок да к нему – чего, мол, ты меня дергаешь, сама все знаю, тоже мне указчик нашелся. И обратно скаканула, ерунду свою пороть.
Ох тут возня пошла! Хозяйка вся дергается, кричит, девки вокруг нее скочут, флаконы нюхать суют, Хозяин кричит: вон! Вон! А у самого лицо все перекосило. Колдуны шепчутся, артисты галдят, красавец-то ведьмак все ж таки Коршуниху от микрофона оттащил, а она-то глазищами сверкает и все усмехается, как психованная, трясется даже, тьфу на эту пакость вовсе. А к микрофону-то шасть под шумок одна из вокзальных: а я, говорит, тоже хочу сказать. Хозяин все орет: вон! Гости толпятся, никто ничего не слушает, а вокзальная знай свое несет. Да, говорит, девочка не будет радоваться своим достоинствам, зато самолюбование не очернит ее души, душа, говорит, у нее будет так же прекрасна, как тело и разум, а что, говорит, до этого самого великого голода, так именно он поможет девочке в ее великих свершениях, а великие, говорит, свершения, да любовь еще помогут и вовсе свести на нет страшное проклятие. Охрана ее уже под рученьки тащит, а она все кричит что-то, про странствия какие-то, про поиски, а дальше Клуша уже и не слышала.
Ну тут гости расходиться было пошли, да и какой уж тут праздник, когда к Хозяйке вон лекарей вызвали, да и Хозяина вот-вот карачун хватит. Ан тут артисты песни играть затеяли, ну большая часть и осталась, да и еды вот на столах еще горы целые, не оставлять же. Колдуны-то поутекали, Коршуниху ведьмак красивый увел, еле шла, шаталась, а чтоб у нее и глаза повылезли вовсе. Вокзальных охрана вывела, остальные-то сами как-то – раз, и нету их. А только Клуша-то все слышала, что ведьмак-то с Коршунихой говорили. Он-то на вокзальную кажет: это, что ли, говорит, совесть твоя сегодня? А Коршуниха-то кивает, а он опять: ты, говорит, знала, что все так обернется? А она: знала, как, мол, не знать, все, говорит, опять к лучшему, кто бы сомневался.
Клуша было сунулась к Хозяйке в комнаты, ан лекаря говорят, в порядке все. Ну Клуша свое дело знает – гостям подавать. А и чтоб им пусто было совсем, до утра ведь плясали. Артисты песни орут, тьфу. Под утро уж на старые перешли, тут и Клуша присела послушать, гости, глядишь, в обнимочку подпевают, а кто и приуснул за столом. И никому-то до девчоночки дела нет, прокляли и прокляли, а хоть бы и растоптали на их глазах, все им одно. А и тьфу на них совсем.