Не ныряйте с незнакомых скал - стр. 4

Я, как мог, останавливал мать:

– Ма, не трави душу! Если бы от нытья что-то могло измениться, я бы ныл похлеще тебя.

– Прекрати мать одёргивать! Мне только и осталось, что поныть… в своё удовольствие.

– Ну, тогда ной. Вопи себе на здоровье.

– Тьфу на тебя! – поджимает губы мать. – Всю охоту отбил.

Такой наш диалог повторяется периодически. Раньше повторялся чаще. А сейчас мать всё больше крестится и быстрее успокаивается. Иногда – просто молчит.

Наши с матерью диалоги протекают по-разному. С разными вариациями. Иногда мать срывается на крик. Иногда я срываюсь. У меня тоже нет особых радостей, разве что повопить и поныть.

Рядом – только мать. Вот и вопим друг на друга.

А если бы за мной некому стало ухаживать? Вдруг бы с матерью что-то случилось? Есть, конечно, интернаты, куда меня могут определить.

Ха! Я жалею себя, а не мать! Но кто из нас больше достоин жалости? Или мы оба её недостойны? Потому что я где-то читал, что жалость унижает человека.

Но, извините, как же хочется иногда, чтоб тебя просто кто-то пожалел… Именно тебя, такого, как ты есть, а не себя рядом с тобой.

То есть если первое положение принять на веру, то можно сказать так: «Ох, как хочется, чтоб кто-то тебя унизил! Тебя, именно тебя, такого, как ты есть…»

Ерунда.

Жалость – не унижает. Жалость – это первая ступенька, с которой начинается что-то иное. Помилование. Может, даже милосердие. Вот как загнул.

Короче, что-то произошло со мной. Что-то сотряслось в моей голове – видимо, в тот момент, когда ломался позвоночник. Когда ломались мои шейные позвонки, шестой и седьмой, и при этом сжимался спинно-мозговой канал. Сдавливая мой спинной мозг.

Во-первых, я стал почему-то лучше слышать и лучше видеть. Чисто физически и ещё… между строк.

Во-вторых, хоть я и смотрю в комп и даже могу что-то набрать на клаве, но меня напрочь вышибло из ВКонтакте, Инстаграма и Фейсбука. Я просто не могу смотреть глупые картинки и читать глупые комменты. Я забанил всех своих френдов. Хотя мог бы и не стараться – просто «улетучиться», и всё. Я исчез, и мне не хочется возвращаться.

Я не могу передать, как мне противно. Как будто там – другой мир, а я теперь перешёл в новое измерение. Наверно, так оно и есть. Измерение стало совсем другим.

Кроме того, я не могу теперь играть в игры. Даже в те, в какие играл раньше и гордился, что дошёл до какого-то уровня. Игры кажутся мне сейчас каким-то страшным изобретением для отъёма времени у населения. Более того. Однажды мне показалось, что это – изобретение для отъёма жизни. Как отрезало.

Никому сказать об этом я не могу. Просто – не играю.