(не)милость Зверя - стр. 2

— Не беги, — шелестит пожухлая трава.

Нервно тру щеки и делаю несмелый шаг.

— Стоять, сука, — слышу за спиной рык. — Просто, мать твою, не шевелись и дай мне уйти. Или я от тебя живого места не оставлю.

Оборачиваюсь через плечо и не мигая смотрю в горящие голодом и злобой волчьи глаза.

— Не ешь меня, — сипло прошу и слабо улыбаюсь. — Хорошие волки не едят людей.

Дергает ушами, и вновь с воплями убегаю. Мозгами понимаю, что нельзя провоцировать дикого зверя, но не владею телом и вялыми конечностями.

— Я же сказал! Стой!

Вновь кто-то рывком тянет за капюшон и вжимает в дерево. Разъяренный голый мужик! Жилистый, с обритой под машинку головой и перекошенным от гнева лицом. Бандит, не иначе, но откуда в лесу бегают нагие уголовники?!

— Ты глухая? — хрипло рычит в лицо. — Я же сказал — стоять!

— Отвали! — кусаю лесного эксгибициониста в мускулистое предплечье.

Зло шипит, отдернув руку. Толкаю в грудь и рву когти, однако опять падаю, споткнувшись о корягу.

— Смотри-ка, и правда глухая, — извращенец гнусно усмехается и разминает плечи.

— Я буду кричать.

Он не только голый, но и возбужден. Эрегированное естество покачивается внушительной дубинкой от каждого его движения. Самое время появиться страшному и голодному волку и вгрызться зубами в хозяйство жуткого мужика.

— Кричи сколько влезет, — разминает плечи. — Это еще больше меня заводит.

И я кричу, проклиная себя за то, что не могу контролировать ни тело, ни эмоции. Мужчина скрипит зубами и кидается ко мне. Глаза его вспыхивают желтым огнем безумия, и я поднимаюсь на ноги, чтобы вновь быть опрокинутой на спину. С треском разрывает толстовку и стискивает в стальных пальцах грудь сквозь тонкую маечку, жадно и влажно обцеловывая лицо.

— Нет! — бью кулаками и кусаю урода в плечо. — Нет!

Лепит мне звонкую пощечину и рявкает:

— Заткнулась!

Обиженно прижимаю ладони ко рту и моргаю. Его глаза… Желтые и равнодушные, как у хищника, а на лице засохшие разводы крови.

— Не дергайся, — цедит сквозь зубы, — иначе во все щели тебя отымею.

Ох, лучше бы меня сожрал волк, чем слышать такие отвратительные угрозы. Медленно убирает руки с груди, без резких движений поднимается на ноги и отступает, не отрывая от моего лица взора, горящего темным безумием.

— В глаза не смотри.

Отвожу взгляд, потому как тихий голос, полный затаенной ненависти, предостерегает — второго шанса образумить невменяемого незнакомца не получится.

— Хорошая девочка.

Меня распирает от возмущения. Что это еще за неуместная и липкая похвала, от которой по телу пробегает дрожь?

— Не смей возвращаться и попадаться мне на глаза, — пятится в молодые заросли белой рябины. — Не сбежишь.