( Не)любимая невеста дракона. Право на истинную - стр. 3

— Я здесь Эшли, не волнуйся, — говорила и гладила меня по голове.

В следующий раз, когда очнулась, обнаружила себя лежащей на мягкой постели. Стояла мягкая тишина. Тепло и уютно не смотря, что за окном дрожат звезды на морозном небе.

— Проснулась? — Нора присаживается на край кровати с доброй улыбкой на лице.

— Я подвела тебя. Все разрушено. Прости, — не смотрю ей в глаза.

— Главное, что ты жива, — вздыхает с тяжестью. — Это я виновата, твои предчувствия не обманывали тебя, Эшли. Ты сильно пострадала, мне нужно было прислушаться к твоим словам, и не настаивать идти во дворец, ты едва… не погибла.

— Всё уже позади. Что случилось дальше? — спрашиваю комом в горле.

— Он... ушёл, — опускает с сожалением взгляд.

Прикусываю до крови губу.

— Дай воды.

Нора тянется за чашей, а я приподнимаюсь на влажных подушках. В глазах темнеет. Ослабшее тело ломит, как при простуде, шею пекло под влажным полотенцем. Припадаю к чаше, делаю жадные глотки, прохладная вода тушит пожар облегчает.

— Он выжег твою метку… Я сорвала соцветие драконьих слез, чтобы исцелить тебя… И убрать раны.

Удивлённо вскидываю на неё взгляд.

— Они же стоят целое состояние...

На одно соцветие можно было купить земельный участок, а сколько лет она его выращивала — полжизни!

Возвращаю чашку и ложусь обратно на подушки, прикрываю потяжелевшие веки. Слезинка гордо скатывается по виску.

— Не знаю, как мне тебя отблагодарить, Нора.

— Даже не думай об этом, — строго отозвалась лекарка.

— Я не понимаю, почему он так поступил... Он сказал в том последнем письме, что ненавидит, и если это так, почему появилась метка? — зажмуриваюсь запрещая себе плакать.

— Я все вспомнила, Нора… — хрипло шепчу.

Нора хмуриться, но не требует объяснений.

— Спи, Эшли, а утром станет совсем легче, тогда и поговорим, — поднимается и меняет полотенце на прохладное, прикладывая лёд.

Мне виделся он, его красивая улыбка, долгий взгляд… Время, проведённое вместе, пролетало незаметно, думала это сон. Наше знакомство случайное, он помог моему отцу, а потом пожелал видеть меня в императорском саду. Дарил цветы, нежные пышные камелии, белые и красные. Белые — символ любви, красные — страсти. Он был добр и внимателен. Отец не одобрял моих отношений с принцем, считал, что он играется со мной, потому что высокородный никогда не возьмёт в жены простую девушку. Я не слушала. Но Рассел вдруг исчез, и пришло это злое письмо.

"Я ненавижу тебя, Эшли".

За что? Почему?

Лучше бы мы не встречались, лучше бы его не было в моей жизни…

— ...Это всё что я помню, — выдыхаю с грустью я после долгого рассказа Норе о том, что случилось два года назад.