«Не чужие» и другие истории - стр. 22

– Да, на всякий случай… Меня зовут Валентин. Валентин Сергеевич.

Ему сразу понравилось в небольшом ресторанчике с видом на площадь, куда привез его толстяк. Посетители, обстановка, официанты в черных рубашках и белых галстуках-бабочках. Атмосфера здесь была, что называется, артистической. Он подумал даже, что в таком месте, наверное, можно встретить звезд экрана и телеведущих, и хорошо было бы привести сюда кое-кого из приятелей. Но, заглянув в меню, решил отложить этот план до лучших времен.

Толстяк, очевидно, был постоянным клиентом заведения, его знали в лицо и по имени. Ночью в такси тот представился, но Шуберт не расслышал слов из-за громкой музыки, а переспрашивать постеснялся. Наутро было совсем уж неловко знакомиться заново. Теперь же он узнал, что толстяка зовут Валентин Сергеевич, что он любит свежие булочки и мясо средней готовности, пьет сладкий чай со сливками и, судя по всему, оставляет официантам хорошие чаевые.

Почему-то постыдившись «разводить» своего спутника на угощение, для себя Шуберт заказал чай и самый дешевый куриный суп. Его слегка подташнивало от тепловатой воды, которой он хлебнул из-под крана в гостиничной ванной, когда приводил себя в порядок.

– Знаешь, я без ума от твоей манеры молчать, – заявил толстяк, поедая огромную пиццу. – Такое редкостное качество. С тобой хочется молчать обо всем на свете… Вот только имя у тебя неудобное. Федор – ты ведь Федор? Звучит как-то старомодно, официально. А Федя – слишком просто, совсем не подходит к амплуа Пьеро. Как тебя называют друзья?

Шуберт покраснел; не из-за комплимента, а потому что их могли слышать. Так и вышло. Проходивший мимо стройный, очень привлекательный официант исподтишка окинул их насмешливым взглядом.

– Шуберт, – пробормотал Шуберт. – Это моя фамилия. Дедушка был немец.

– Не может быть! – воскликнул толстяк и громко расхохотался. – Ты не шутишь?

Немного обиженный, Шуберт пожал плечами.

– А что здесь смешного?

– Это же просто замечательно, Теодор, – толстяк схватил его за плечо и потряс. – Всё подтверждает, что боги играют нами, как шахматными фигурами… Я же говорил, еще утром, что должен непременно провести этот день с тобой! Тебе не приходило в голову, что мы – всего лишь ячейки в гигантском запоминающем устройстве? Иногда начинаешь верить в это.

Мужчина лет тридцати, в очках, с модной бородкой, вошел в зал ресторана и быстро направился к их столу.

– Вал, у меня просто нет слов! – воскликнул он, приближаясь. – Ты понимаешь, что я всю ночь переписывал номера больниц и моргов? Это свинство, наконец!