(не)чистая. Книга 2 - стр. 4
В результате, единственной реакцией на ее действия становится озвученный вопрос:
– Закончила с объятиями? Прости, я устала с дороги. Мы можем перейти к сути вопроса, а затем разойтись?
Вижу, что причиняю ей боль, понимаю это по одеревеневшим рукам и по голосу отчетливо слышу:
– К-к-онечно.
Но преодолеть себя не представляется возможным.
Это как решиться самолично отпилить себе ногу или руку, глубоко надеясь, что резня не причинит боли.
– У меня две просьбы. Первая касается проживания. Могу ли на некоторое время остаться у тебя?
Без лишних вопросов с опозданием мама тянет меня в дом, начинает кудахтать надо мной, как в былые времена. Раздевать, задавать вопросы о случившемся со мной за последние полтора года.
Что ей рассказать?
Как собирала себя по осколкам?
О том, как не хотела жить, о том, как тяжело первое время было смотреть на себя в зеркало? О том, как горстями пила таблетки, чтобы не забеременеть от близнецов? О том, как молилась Богу оградить от этого кошмара? О том, как страшно было идти к гинекологу? О том, как по итогу возненавидела себя за слабость?
Нет… увольте. Откровенные подробности ей ни к чему. Ей вообще, больше не стоит принимать участие в моей жизни и, если бы не обстоятельства, сложившиеся подобным образом, ноги моей здесь бы не было.
– Со мной всё отлично, – кратко отвечаю на все ее вопросы и перевожу разговор на другую тему. – Можешь поговорить с Эдуардом Константиновичем? Алмазовым имею ввиду… по поводу моего возвращения в университет?
Зачем хочу в тот же университет?
Мне было мало издевательств?
Нет.
Всего лишь навсего так интересно им взглянуть в глаза…
Да, и надо признать – это лучший университет нашего города, а мне необходимо лучшее образование.
Мой вопрос странным образом воздействует на маму.
Она нервно подрывается с кресла и уводит взгляд в сторону.
– Понимаешь, я ушла от Эдуарда Константиновича в свое время…
– Конечно, понимаю, – перебиваю ее признания, за которыми скрывается попытка осторожно отказать мне в просьбе. Все эти уловки выглядят глупыми. – Не поможешь, так не поможешь, плакать не буду.
После моего ответа с ней происходит очередная метаморфоза.
Видимо, ощущает за собой вину за содеянное. Терзаясь этим гадким чувством, она обещает поговорить со старшим Алмазовым.
Как я и предполагала: особых проблем не возникает. Вместе с ректором они входят в мое положение, задним числом оформляют академический отпуск. Остальные полгода в свое время итак закрыли больничными и наставили автоматом четверок. Я без особых проблем могу продолжить обучение на втором курсе.