Навстречу миру - стр. 21

Наропа наверняка чувствовал уверенность, покидая свой монастырь. Я убежден в этом. Интересно, взял ли он с собой какие-то деньги? Сейчас руины университета Наланда, которые находятся рядом с Раджгиром и всего лишь в нескольких часах езды на машине от Бодхгаи, превратились в туристическую достопримечательность. Наш поезд проедет совсем близко от этого места. Во время своего ухода Наропа был известным ученым. Интересно, взял ли он с собой классические тексты? Интересно, трудно ли ему было в одиночестве? Интересно, где он провел свои первые ночи?..

Люди вокруг меня, пожалуй, предпочли бы ехать первым классом, будь у них такая возможность. Но я был здесь по собственному выбору. Некоторые сами выбирают жизнь бездомного, но часто это люди довольно беспокойные, возможно, сумасшедшие и везде нежеланные. Это не про меня. Некоторые люди прерывают привычное течение своей жизни из-за депрессии или кризиса среднего возраста. Моя жизнь была просто чудесной. Практика медитации, исследование природы страдания и освобождения, а также передача учений, которые я получил от своей линии и узнал на собственном опыте, были моей страстью. Я не хотел заниматься ничем другим, кроме как углублять практику и знания. Этот странствующий ретрит потребовался мне для того, чтобы намеренно навлечь на себя неприятности – и, возможно, я недооценил, с каким количеством из них встречусь уже в самом начале своего пути.

Хотя я осознавал страховку, которая поддерживала каждую сферу моей жизни, я не всегда был готов отказаться от нее. Я задумал этот ретрит, будучи уверенным, что необходимость в страховке отпала и пора выйти в мир без нее. Кроме того, я не был равнодушен к социальному положению и наслаждался своей ролью в общине. Как бы я ни идеализировал анонимную жизнь – внезапное безразличие ко мне окружающих сбивало с толку.

«Хорошо, – думал я, – это же не навсегда. Этот ретрит – драгоценная интерлюдия между монашескими обязанностями. Я не планирую поступать, как Наропа. Он не собирался возвращаться в монастырь. Я же никогда не рассматривал возможность невозвращения. Я вернусь и снова войду в свои роли. Вернусь к своим обязанностям, к своему статусу». Вдобавок к положению моего отца мой дедушка по материнской линии, лама Таши, сам был великими практиком и вел свой род от короля Трисонга Децена. В VIII веке этот правитель использовал свою власть, чтобы утвердить в Тибете буддизм. Быть младшим ребенком в такой выдающейся семье значит обладать многочисленными привилегиями. Потом меня распознали как тулку – реинкарнацию ламы, и мой статус стал еще выше. С того момента меня холили, лелеяли и опекали, как орхидею в оранжерее.