Навсегда семнадцать - стр. 24
Долмацкий сбросил улыбку и нахмурил брови.
– Ты за кого меня держишь?
– Ох, вот только не нужно строить из себя паиньку. Я наслышана о твоих делах, что едва ли одобряет закон. К тому же, на твоём лице всё написано.
Блондин хохотнул, водитель продолжал неизменно молчать.
– Да ну? – не унимался сосед. – Быть может, просветишь меня? Иначе я решу, что многого о себе не знаю.
Тогда мне впервые удалось разглядеть его поближе. Глубокие кофейные глаза, острые скулы, почти неуловимые шрамы на смуглой коже – он был неплох собой, если не считать потрёпанную одежду, чрезмерную самоуверенность и бритую под тройку голову. Парень не внушал доверия, но и страха рядом с ним я не испытывала, только лишь раздражение.
– Да ты только посмотри на себя, – мой голос наполнился ядом. – Разобрался с тройкой выпускников и вдруг решил, что стал грозой района. А на деле, ты всего лишь жалкий неудачник. Бродяга, который обитает в погибающей станице и ест картошку на завтрак, потому что ни на что не способен, кроме как тягаться с девчонками. Мне противны такие как ты.
Янис весь помрачнел, будто получил плевок в лицо.
– Тормози, Гера, – сказал парень, но не был услышан. Тогда он вдарим кулаком по спинке сиденья и повторил уже в крике: – Тормози, твою мать!
Колёса тут же заскрипели на камнях.
Не успела я одуматься, как Долмацкий распахнул дверь и приказал мне убираться. Ровно, холодно, без капли сомнения. И если бы не танцующие скулы и свирепый взгляд, я бы решила, что мои слова его нисколько не задели.
Но это было не так.
Стоило мне оказаться на улице, как авто сорвалось с места, оставив меня в облаке пыли, посреди безлюдной местности. Мысль о победе моментально сменилась досадным разочарованием. А ещё и начавшийся дождь, будто нарочно омрачил ситуацию.
– Прекрасно, Даша… И когда ты только научишься держать язык за зубами? – ругала я себя, обняв плечи и неспешно вышагивая вдоль обочины. – Dónde estaban tus cerebros, imbécil? (Где были твои мозги, тупица?)
Где-то вдалеке сверкнула гроза. Ранее ясный день несправедливо превратился в сумерки. Тучи сгущались над головой, всецело олицетворяя моё настроение. Вокруг ни души, одежда вымокла, а упругие локоны склеились в тонкие сосульки. Мне хотелось разреветься, на один миг стать маленькой и в истерике топать ногами, как вдруг приближающийся звук мотора подарил надежду. Вытянув руку, я остановила незнакомца на зелёном байке.
Это был парень лет двадцати. В дырявой жилетке и с безобразной наколкой на лице в виде дракона. Он притормозил вплотную со мной и, прокрутив во рту спичку, спросил: