Размер шрифта
-
+

Навсегда моя - стр. 11

– Зачем?

– О, господи. Что ж так тяжело? Чтобы он почувствовал то, что чувствовала ты.

– И… изменить?

Хочется уточнить, Саня имела в виду секс? Ну, конечно, имела. Что я, действительно, как из аула?

– Это по желанию. Никто же не будет заставлять тебя ноги раздвигать. Просто проведи время с другим. В конце концов, развеешься. Ты кроме Ванечки же вообще никого не замечала! Зациклилась на нем, словно он один на всей планете.

До мажорика мы вызываем такси. Доезжаем за каких-то полчаса. Успеваю вся известись. Для меня сейчас все, что происходит, так необычно. Я привыкла везде появляться с Ваней, никогда не тратила на подготовку весь день.

Уже несколько раз думала, может, развернуть такси и поехать домой? Останавливала только Саня, которая каким-то образом чуяла мое настроение и медленно качала головой.

– Волнуешься? – спрашивает, когда поднимаемся на лифте.

– Все это дико.

– Не боись, я с тобой. Саня тебя не бросит.

Звоним дважды, нам открывает сам мажорик. Саня крепче вцепляется мне в руку. Перед ней объект ее обожания, который удерживает длинноногую платиновую блондинку за талию.

Почему они все любят этих пепельных шаболд?

– Уау! Девчонки! Аленка, если бы я знал, что ты такая, давно бы тебя забрал из-под Ивана, – развязно говорит.

У меня все ухает внизу, и сердце тарахтит как мотор трактора: “тр-тр-тр”. Ладони предательски потеют, когда Шурка аккуратно высвобождает свою руку.

– Ну че? Заходите!

В квартире тьма народа, гремит музыка, но уши не закладывает от битов. Пахнет выпивкой, на языке уже горькая капля растекается.

– Шампусик, девчат, – мажорик откуда-то достает фужеры и вручает нам с Саней.

– Я не…

Собираюсь сказать, что я не пью. Не люблю. Ну, разве что на Новый год. Но кто-то подталкивает фужер к моему рту, вынуждая опрокинуть золотистую жидкость в себя.

Не кто-то, а мажорик.

Пузырьки раскалываются во рту с шипением. Приятным шипением. Шампанское сладкое и вкусное. Кажется, я даже не злюсь, что позволила такому случится.

– Ну, вот и славно. Считайте, это штрафной, – подмигивает и уходит.

Ваню замечаю не сразу. Он стоит у окна с Петей, своим однокурсником. Я же всех их знаю.

Наши взгляды встречаются, я полностью замерла. Каменной статуей себя чувствую, у которой чувства кипятятся. Так горячо внутри, до слез.

Взгляд его трогает. Пронимает каждую клеточку.

Как он мог? Как он мог так с нами поступить?

Мы ведем немой диалог между десятками людей, стоящими между нами.

Боль никуда не ушла, только усилилась во сто крат. Словно выкорчевывают что-то теплое и хорошее из груди. Зажмуриться хочется от этой непрекращающейся боли и закричать.

Страница 11