Наваждение. - стр. 15
Я женился на сестре Жени, Насте, наполовину по расчету, наполовину по любви. Настя нравилась мне, она была симпатичной и веселой девушкой, да и Женя весьма недвусмысленно дал мне понять, что очень даже не против видеть меня своим родственником. И я подумал, а почему бы и нет? После Терезы я уже не мог, как ни пытался, испытывать такую страсть, и по большому счету мне было все равно. А с Настей мне было хорошо, она тепло относилась ко мне, и я даже подозревал, что она меня искренне любит. Мы сыграли свадьбу, родители Насти сделали нам квартиру, где мы и поселились сразу после торжества. Сначала все шло хорошо, я даже мог бы назвать себя счастливым. У нас родился сын, Матвей. Настя была просто сумасшедшей матерью. У меня давно сменился и адрес, и телефон, и я совершенно не рисковал получить весточку от Терезы. Иногда хандра накатывала на меня, но я успешно с ней боролся с помощью кубинских сигар, которые доставал мне один приятель по страшному блату. Но я никогда не переходил черту, и это мое увлечение так и осталось тайной для моих родных.
Потом случилась перестройка, и все пошло кувырком. Женины родители лишились своих постов, и стали самыми обычными пенсионерами. Сам Женя каким–то чудом удержался на своем посту, но сильно потерял в заработке. Журнал, где я работал, тоже дышал на ладан, и я был вынужден уйти оттуда.
Настя работала врачом в детской больнице, имея мизерный заработок, и я подрабатывал, где только мог, и таксистом, и грузчиком, и писал статейки для всех подряд изданий, что–то там перепродавал, не бросая, однако, свою преподавательскую деятельность.
А потом мы с Женькой взяли кредит и открыли свое дело – типографию. Потом мы начали издавать журнал, и немного заниматься недвижимостью. Неожиданно занятие недвижимостью стало приносить очень неплохой доход, и мы даже смогли расшириться. Вскоре это занятие стало основным источником наших доходов, а типография и журнал – что–то вроде хобби. Хотя они не были совсем убыточными, но, по сравнению с сектором недвижимости, доходы от этой деятельности были мизерными. Но это было единственное, что приносило мне хоть какое–то удовольствие, и связывало меня с моей профессией, поэтому я не мог согласиться продать эту часть нашего бизнеса. Женька махнул на меня рукой, и так мы и существовали долгие годы.
А когда основные трудности остались позади, Настя ушла от меня. Я понял и не осудил ее. Она была очень чутким, тонко чувствовавшим человеком, и, несомненно, понимала, что я не люблю ее. Вероятно, сначала она еще надеялась, а когда последняя надежда угасла, просто ушла. Мне было плохо без нее, но я понимал, что она заслуживает лучшей участи, чем я мог ей дать. Она была достойна любви, а не просто уважения, а этого, увы, от меня она не могла получить. Я искренне пожелал ей счастья в новой жизни, уверив, что в любом случае она может полностью положиться на меня.