Наваждение генерала драконов - стр. 38
Нутром чуяла — колпаком накрывается моя свобода. Обкладывают со всех сторон.
— Я жду ответ, юная ора? Чем это "другое"?
— А тем, что я не драконесса, — выпучив глаза, сделала вид, что им великую тайну раскрываю. — И …
— Ты такая же моя дочь, как Ульви — сын, — вмешался в наш спор папа. — И тут я соглашусь — платья красивые в шкафах пылятся, учитель этикета сбежал через неделю, преподаватель танцев с тиком на глазу ходит. А моя дочь улепетывает с каждого вечера, на который нас приглашают. И ведь были заинтересованные в тебе драконы, а ты что? На одного чан с пуншем опрокинула, второму ноги отдавила, третьего и вовсе с балкона сбросила.
— Он сам упал! — воскликнула я. — Не наговаривай. Сам сказал: достанет цветок. И в чем моя вина? Пить меньше нужно... целее будешь.
— Мальчик сломал ногу, — сокрушенно выдохнула маман.
— Ну, зато цветок достал, — я пожала плечами. — Доказал мне, что может.
Папа печально выдохнул и развернул газету.
Мама приложила ладонь ко лбу, имитируя мигрень. Ульви довольно растянул губы.
У-у-у, вражина.
— Ну, я хотя бы не дергаю ворот платья! — насупившись, сложила руки на груди. Еще бы мне его дергать, там же такое декольте — чихнуть боязно. — Я сама способна прочитать книги по этикету и танцевать мне ни к чему. Не мое это... И все равно я тому бедолаги не понравилась, а так он во время падения девушку задел, оказалась избранная. Говорят, у них уже помолвка.
— Жаль, не на твою голову упал, — захохотал брат. — Смирись, сестренка, нас везут на закланье.
Услышав фразу Ульви, мама недовольно фыркнула.
Но возражать не стала.
Мы ехали дальше. Карету трясло, меня мягко укачивало.
Эта была моя первая дальняя поездка с той поры, когда меня нашли у горящего дома. Тогда я могла умереть. Спас брат, он отдал мне так много своих сил, что чуть не выгорел. Но таков Ульви, он все делает основательно и наверняка.
Позже были десятки целителей, папа не скупился и искал лучших. Приглашал из столицы. Отсыпал за мое здоровье золотом.
Я окрепла, встала на ноги и только шрам над правым ухом напоминал о той трагедии. Убрать его я не позволила.
Решила, что так лучше. Но все же старалась прошлое не ворошить.
Сейчас же, вслушиваясь в тихий скрип колес нашей большой кареты для дальних путешествий, невольно возвращалась мыслями в далекое детство.
Странно сложилась судьба.
Я стала настоящей орой, дочерью богатого уважаемого человека. С приданым, со статусом. Только мою родную фамилию — Шалье — папа не смог заменить своей. И его это расстраивало.
Впереди из-за редких деревьев показалась голубая лента реки.