Науковедческие исследования. 2016 - стр. 29
Как же так, спросит современный читатель. А прогресс, который происходит благодаря науке и который так тесно связан с ней, что, кажется, будто понятия «наука» и «прогресс» неотделимы, или, если перефразировать строки известного поэта-классика: «Мы говорим наука, подразумеваем – прогресс»? Но в том‐то и дело, что в концепции Федорова понятия «наука» и «прогресс» не связаны. Если науку Федоров считает единственным двигателем общества к осуществлению социальных идеалов, то прогресс он резко отрицает. Он пишет: «Прогресс состоит в признании превосходства живущего поколения над своими умершими предшественниками и в превосходстве младших над старшими. Биологически прогресс состоит в поглощении младших старшими, психологически в презрении к старшему поколению, социологически – в требовании наибольшей свободы и наименьшего единства. Прогресс не довольствуется признанием существования зла, он хочет полного представления, удвоения зла. Он упивается им в реалистическом искусстве, а в идеальном искусстве он стремится к полному представлению в недействительности и невозможности добра» [12, с. 20]. Идея прогресса, по мнению Федорова, наиболее ярко выражена в теории Дарвина, ибо «усвоив дарвинизм, нынешний век признал борьбу законным делом и из слепого орудия природы стал сознательным ее орудием» [12, с. 32]. Таким образом, идея прогресса и дарвинизм, воспринимаемые как непреложные законы, необходимые предпосылки существования человечества, являются источником усиления вражды в обществе, так как возводят в аксиому борьбу за существование, делают ее основополагающим тезисом общественного устройства и развития.
Итак, Федорову представляется правильной наука без прогресса, но с социальным идеалом, только такая наука позволит решить проблемы простых людей, избавит их от бедствий природного и социального характера, в основе которых лежат вражда и разъединенность человечества.
Следует признать, что упрек Федорова в адрес науки его времени абсолютно справедлив. В этот период наука не только не стремилась добиться массового отклика на свои достижения, но все еще бравировала своей замкнутостью и отчужденностью от широких слоев общества.
Кастовость, корпоративность, закрытость – это то, что характеризовало науку с самого ее возникновения, и жрецы этого, первоначально, храма, а затем и корпорации воспринимали это свойство как внутренне присущее этой области человеческой деятельности, а целью этой деятельности для узкого круга посвященных был поиск истины, а для остального общества – обслуживание власть имущих. Другими словами, небольшая группа людей обслуживала другую небольшую группу людей. Таким образом, до середины XX в. развитие науки – это развитие крайне закрытой корпорации избранных, работающих на структуры власти и по ее заказу и крайне фрагментарно вовлеченных в общественный процесс, и, следовательно, по определению, привносящих дополнительный раскол, враждебность, противостояние в достаточно недружественное разделенное общество. Корпорация ученых противостоит подавляющему большинству, а с властным меньшинством «делит барыши» [11, с. 18], по выражению Федорова.