Настасья Алексеевна. Книга 4 - стр. 25

Она покраснела и потянулась было рукой за сумочкой, но сзади услышала голос жены Василия Александровича Татьяны Борисовны:

– Только не через порог. Да вы, Ванечка, проходите в комнату. Будьте у нас гостем. Мы принимаем приехавших, а ведь вы их привезли, так что тоже сегодня самый дорогой гость, да ещё красавец.

Татьяна Борисовна, относительно худая женщина, потому что худой её можно было назвать только в сопоставлении с комплекцией её мужа, в солидном возрасте, отмеченным морщинками на лице, и одетая в элегантный твидовый костюм серого цвета в клеточку, с белой косынкой на шее, завязанной большим узлом. Она назвала красавцем Ивана и пригласила его в компанию, очевидно, в пику своему мужу, так неосторожно восхитившимся красотой Настеньки. Во всяком случае, дело было сделано, и новый гость вошёл с Настенькой в большую комнату, в которой стоял уже накрытым стол.

Ивану предложили снять свою кожанку, и он, смущённо бросив взгляд на строгий чёрный костюм поверх белой рубашки с красным галстуком Василия Александровича, посетовал, что не готовился к приёму и не надел фрачный костюм, которого у него и не было.

– Ничего страшного, – успокоила по-хозяйски Татьяна Борисовна, – у нас не свадьба, а семейное застолье.

Обеденная комната, а точнее сказать гостиная, была интересна не только висевшими на стенах картинами с видами гор и фьордов Шпицбергена, но и большими окнами по противоположным стенам – с одной стороны окно смотрело на Грин-Фьорд, с другой стороны оконные стёкла занимали едва ли не две трети стены, отделявшей комнату от кухни, так что через них хорошо были видны холодильник, большая электрическая плита и столик для приготовления пищи.

Между окном на кухню и столом с яствами стоял большой диван, на который и усадили Настеньку между двумя кавалерами, чьи жёны на данный момент находились далеко в России и не могли ревновать к прекрасной одинокой даме. Об этом, рассаживая гостей, громко объявил Василий Александрович и попросил кавалеров ухаживать за своей соседкой., а Ивану, севшему слева от Настеньки, предложил обращать внимание и на хозяйку, поскольку сам он сел как бы во главе стола, за его торцом, а с другого конца, ближе к выходу на кухню, как и полагается хозяйке, которой предстояло бегать поминутно за новыми блюдами, села его жена, за которой он не мог ухаживать издали.

Настеньку обуревало безотчётное чувство страха оттого, что рядом и опять слева сидит этот человек с удивительно печальными глазами, буквально выстрелившими в неё при первом взгляде. От этого выстрела она не успела отойти, а он опять рядом. «Это много для одного дня», – подумала она. И ещё ей подумалось очень удачным то, что с другой стороны сидит Евгений Николаевич. К нему она привыкла. Отношения между ними сложились дружескими, но не более того. Даже после смерти Володи он продолжал встречать её, как старший товарищ, готовый придти на помощь в любую минуту. Но то в Москве, где у него рядом была жена, а как будет здесь? Мужиков всегда тянет на сторону, когда поблизости нет супруги, хотят они этого или нет. Потому то, что два мужчины по бокам – это даже хорошо.