Наследники князя Гагарина - стр. 49
Парни еще раз окунулись, снова сходили за пивом, которое уже не было таким холодным, но все равно приятно расслабляло, слегка пьянило и утоляло жажду. Мирза, улегшийся на спину поперек покрывала, гортанно произнес:
– Хорошо вам всем. Каникулы. Хоть каждый день на пляж можете ездить. А мне завтра на работу идти. Если бы не советская власть – вообще бы не работал. У меня ведь дед беком был. И я тоже мог стать богатым человеком. Сидел бы сейчас целыми днями под чинарой, чай пил. Четыре жены бы имел.
Таир рассмеялся. Вообразил себе Мирзу в чалме и полосатом халате в окружении четырех жен и кучи детишек, жующего рахат-лукум и запивающего сладость душистым чаем из расписной пиалы.
– Что смеешься? – улыбнулся и шекинец. – Манаф говорил, и у тебя прадед был из больших людей? Князь, да? Вот и ты сидел бы в своем поместье, на балы бы ходил, а не на завод… Расскажи о своем деде, похож он на князя?
– Да что рассказывать? Дед – самый обычный пенсионер, – смутился подросток и покосился на Манафа, пытаясь понять, не подстроил ли тот разговор специально, чтобы еще раз высмеять его. – Живет как все.
– Вот именно, как все, – печально сказал Мирза. – А сохранил бы богатство предков, на карете бы разъезжал.
Таир представил катящую по Коммунистической улице золоченую карету с кучером в ливрее и Петра Глебовича в собольей шубе посреди лета и снова рассмеялся. Нет, не вписывались ни беки, ни князья в современную действительность!
– Миллионеров и сейчас полно, только не у нас, а в Америке, например. И происхождение тут ни при чем. Главное – уметь делать деньги, – сказал Манаф.
А Мирза возразил:
– Заработать капитал – это одно дело. Другое – то, что дано тебе по праву рождения.
Зараженный идеями коммунизма и воспитанный в духе марксизма-ленинизма Таир понимал, что если будут богатые, то непременно – и бедные, и не считал, что кто-то должен работать на него, обычного школьника. И все же очень приятно было осознавать, что он не такой, как все, – особенный. И предки у него не какие-нибудь там крепостные крестьяне или наемные работники без роду-племени, а благородные люди голубых кровей.
– Мой дед заработал для своих внуков право жить богато, – продолжил свою мысль Мирза. – Почему же у него все отняли, разорили? Он ведь даже припрятать ничего не успел. Твои-то успели, Таир?
– Прабабушка вывезла из Петербурга картины, когда бежала оттуда в семнадцатом году.
– Картины – это не бриллианты, на них не разбогатеешь, – заметил Самед.
– Смотря, какие картины, – возразил потомок русского князя. – Вот у деда, например, коллекция русского авангарда конца девятнадцатого – начала двадцатого века. Бабушка занимается музыкой с ученицей, а мать этой девочки – искусствовед. Однажды она при мне приходила за дочерью и сказала, что такие дорогие картины нельзя хранить в обычной квартире, им место – в музее. Предлагала деду сдать картины, говорила, что их у него могут даже выкупить, правда, не за полную стоимость – таких денег и в городской казне-то нет!