Наследники князя Гагарина - стр. 40
Оголодавший гость всерьез разозлился и даже вилку в сторону откинул. За семейным столом собрались одни азербайджанцы, одна только его мама была русской. Но говорили в этом доме в основном по-русски, никто не допускал обидных намеков и злых насмешек в отношении национальной принадлежности родственников и друзей, и только Манаф позволял себе иногда подчеркивать, что его двоюродный брат – не чистый азербайджанец, а метис, и произносил это слово с явным презрением.
– Сам ты еврей, – сердито выпалил Таир.
– Я-то – нет. А ты сам говорил, что твои предки были евреями.
Подросток в который раз пожалел о своей излишней откровенности. Он действительно сказал как-то Манафу, что отец его прабабки был наполовину евреем, и теперь, словно в оправдание, принялся бахвалиться:
– Зато мой прадед был князем, а твой – зибильщиком!6
– Ну и что же, у нас любой труд в почете! Да лучше быть азербайджанским зибильщиком, чем еврейским князем!
– Князем был другой мой прадед, и вовсе он не еврей!
– Что еще за разговор завели? – вскинулась мать Манафа Зухра, до которой донесся обрывок спора.
Но тут лица братьев внезапно осветила резкая вспышка – это отец Таира щелкнул затвором фотоаппарата. А Магомед поднялся с бокалом вина в руке, чтобы произнести тост, и все разом замолчали. Уже позже, когда мужчины вышли на балкон покурить, а женщины принялись освобождать стол от грязных тарелок, чтобы можно было подавать чай и сладости, Манаф в хозяйском кабинете сел на диван возле Таира, листавшего журнал «Советское кино», и продолжил прерванный разговор:
– Так что же твои князья не сбежали за границу в семнадцатом году? Что же их не расстреляли в тридцать седьмом?
– Моя прабабушка Алиса хранила тайну происхождения своих детей, – неохотно отозвался Таир. Ему был неприятен насмешливо-развязный тон, которым брат задал свой вопрос, и не хотелось продолжать опасный разговор, потому как в любой момент могла возобновиться вспыхнувшая за столом ссора.
– Так что же твоя Алиса из страны чудес, много золотишка и бриллиантов припрятала? Ты теперь у нас богатый наследник, да?
Таир опустил журнал на столик, поднялся с дивана и с вызовом ответил:
– Золотишка-то немного. А вот картины у моего деда – бесценные! И я – действительно его единственный наследник. Ты от зависти бы лопнул, если бы их увидел!
– Все ты врешь, – злобно процедил Манаф, тоже поднимаясь.
– А вот и нет!
– Мальчики, идите к столу, – позвала из зала тетя Зейнаб.
В кабинет влетела Мехрибан и, стоя посреди комнаты в пышном розовом платьице, с растрепавшими от беготни блестящими черными волосами и сбившимся на бок огромным красным бантом, захлопала в ладоши и закричала: