Наследники графа. Кристиан - стр. 12
Потом он повернулся к Мане. Всего лишь напуганная девчонка! Она сделает все, чего он потребует. Страх и женская покорность возобладают над гордостью и ненавистью. И сын его, Юкайо[2], очень хорош собой. Может быть, все у них сложится, и Мана станет ему хорошей женой.
– Наша вражда с твоим отцом в прошлом. Брак состоится через год. Этого времени тебе хватит, чтобы научиться во всем угождать мужчине. Союз этот поможет мне заткнуть рты недовольным жителям Канадзавы, почитавшим своего князя. Также они любят и тебя. И когда узнают, что я не только сохранил тебе жизнь, но и дал достойное твоего происхождения положение, то смирятся с моей властью над ними.
Мана лишь сверкнула глазами. Ей нечего было сказать. Выбора у нее нет. И хотя она была еще очень юна, но, несмотря на боль от утраты и страх перед сегуном, девушка понимала, какие перспективы перед ней вырисовываются. Как невеста будущего правителя, она будет жить под защитой, в мире и покое. И у нее будет время, чтобы выносить план бегства отсюда и мести тому, кто умертвил ее родителей, лишил ее земель и будущего.
Потом ледяные глаза сегуна устремились на нагого Ихару, распростертого на ложе.
– Теперь ты… Поднимите его.
Самурая поставили на ноги. Он стоял меж двумя солдатами, и молча, исподлобья, с ненавистью глядел на своего врага. На его руках, которые крепко держали воины, напряглись мышцы и сильнее проступили под кожей узловатые вены. Глаза блестели, а на скулах ходили желваки. Мана, впервые увидевшая обнаженного мужчину, смущенно отвела глаза. Заметив это, несколько воинов усмехнулись. Но сам Токугава оставался бесстрастен.
– Я мог бы прихлопнуть тебя, щенок, – сказал он. – Но буду справедлив. Тебя есть, за что уважать, и ты достоин того, чтобы жить. Изаму когда-то купил тебя как раба, а я дарую тебе свободу. Скоро наши купцы отправятся в Европу, и ты поедешь с ними. Ты мечтал о том, чтобы вернуться домой, Касэн, и ты это сделаешь.
– Самурай не раб, – прорычал Ихара неожиданно дерзко.
Он хотел произнести еще что-то, но речь вновь отказалась слушаться его и вышла заминка, которой воспользовался сегун.
– Пусть оденется и уводите.
С этими словами он кивком приказал воинам следовать за ним. Через несколько минут солдаты уже волокли Ихару к выходу. Один из самураев выпустил, наконец, гейшу из своих железных рук. Амайя подошла к одиноко стоявшей посреди комнаты девушке, и положила ладонь ей на плечо.
Сквозь пелену слез, застилавшую глаза, Мана глядела на Касэна, которого уводили люди Токугавы. В какой-то момент он оглянулся, чтобы увидеть ее, и проговорил: