Наследники для генерала. Захлебнись в моей любви, Дракон! - стр. 32

Трудно было понять, какие мысли сейчас вертятся в ее голове. Казалось, что она думает обо всем и в то же время ни о чем не думает. Как и я.

Буквально не дышим. Просто смотрим друг на друга, храня смущенное молчание. Жутко близко и едва ли не на грани, переступив которую, я рискую потеряться. В глубине небесной лазури ее глаз. В смятенных, трепетных и пылких чувствах. В ее мыслях и острых эмоциях — настоящих, которые она чаще всего прячет за мнимой учтивостью. Рискую потеряться в ней полностью и бесповоротно.

Проклятье.

Я влип. Крупно.

Быть может, уже давно, задолго до того, как попросил ее руки. Но на осознание потребовалось немало времени.

— Подайте халат, милорд, — шепнула в губы, принуждая сердце забиться с яростной силой.

Плевать на смысл слов. Я мог бы обезуметь всего лишь от ощущения теплого дыхания на лице и аромата, дико обжигающего легкие…

— Что? — хриплый вопрос вырвался из горла, и я уловил, как она вздрогнула и судорожно втянула в себя воздух.

О боги.

По какому же тонкому льду мы ходим. Вместе. И оба это понимаем. Но делаем все возможное, чтобы не провалиться.

— Халат, — повторил, нахмурившись, отчаянно пытаясь избавиться от злого наваждения и прийти в себя. — Да. Сейчас.

Она шустро выпустила меня из плена своих рук, и я резко отстранился, заозиравшись в поисках чертовой тряпицы. Взгляд, как назло, натыкался на все что угодно, но только не на халат. Даже на пару секунд впился в наглую белую морду.

Вот же атуров кот. Смотрит так ненавистно и пронзительно, словно я пометил его территорию. Хотя этой ночью все случилось с точностью до наоборот.

Найдя нежно-розовый пеньюар на спинке стула, я взял его с такой осторожностью, будто это была самая ценная и святая вещь во всем мире, за что тотчас был награжден тихим чарующим смехом.

Невеста смеялась. Неважно, что надо мной или моим серьезным видом, — слышать ее смех оказалось столь непривычно, что я застыл возле кровати, после того как передал вещицу, и не поспешил уйти, пусть ее красноречивый взгляд и говорил, чтобы я катился куда подальше.

— Я заварю вам чай, — выдал вдруг, предусмотрительно заложив руки за спину. Так и зудят сомкнуть ее в страшно крепких объятиях. Будь я трижды проклят, если сорвусь. — Чай. Заварю вам чай… Он поможет от недомогания.

— Благодарю.

Кивнула, прикрываясь руками, а до меня наконец-то дошло, что пора бы уже покинуть комнату. Так я и поступил. Незамедлительно и не оглядываясь.

До кухни шел твердым, быстрым, широким шагом, не замечая ничего вокруг. До такой степени погрузился в мысли, что проснулся, лишь когда воротился обратно с кружкой чая в руках.