Наследник крановщика - стр. 44
Если и какие-то сдвиги по лечению недугов имелись в этом направлении, благодаря стараниям «сердобольной» цивилизации Творцов, то болезни начинали мутировать, приобретать другие формы. Управлял ими тоже крановщик и одновременно Царь Успения Григорий Матвеевич Цепин.
Зачастую десятки тысяч земных медиков становились, в принципе, явными помощниками смерти, не по собственному разгильдяйству или незнанию, а по мысленному сигналу Цепина. Общался он со специальным Комитетом Великих Элементалов с помощью самых и разных «тонких» вибраций, прекрасно их принимал и понимал. В нужный, обусловленный срок, как говориться, он материализовал полученную информацию и указания. Впрочём, по большому счёту всё материально и ни мертво.
«Но всякое земное существо,– подумал Цепин, мысленно «командируя», посылая в одну из африканских стран болезнь, очень похожую на оспу, – появляясь в этом мире, уже обречено, потому что явилось сюда в «тяжёлой», не совершенной физической оболочке, в скафандре, который предстоит… сбросить. Чем раньше, тем лучше. Не мне, решать, кому и когда. Но действовать, именно, мне, Царю Успения».
Два дня прошло с тех пор, как Розов в последний раз видел похитителя собак Шуру Брикова. Дел у сыщика было по горло, но он свято помнил, что обещал помочь как-то устроить жизнь обездоленному и несчастному Вороньему Глазу. Но разве всех согреешь.
«Никто и ни в чём не виноват,– так сказал бы Эвтаназитёр,– ибо я чужими руками и действиями многих земных цивилизаций «командирую» отсюда в другие миры, по сути, уже лишних людей, отбывших здесь свой положенный срок».
Правда, иначе думал Розов. Он считал, что все на Земле надо стараться нормально, ибо тот же Христос не разделял людей на… сорта, как это делается нынче.
Но, к счастью, его беспокойства о Шуре Брикове были напрасными: молодой бич существовал теперь, как нельзя лучше. Сердобольная Анисимовна не просто приютила у себя в квартире, но крепко привязалась к бомжу, не знающему ни родственной любви и заботы, ни нормальных человеческих отношений. Тот, кто первым произнёс изречение, желая подвергнуть наше не совсем совершенное общество справедливой критике, что человек человеку – волк, был наивен или, попросту… глуповат.
Прежде чем родить «бессмертный» афоризм, написать «грамотный» стишок, черкануть душещипательный романчик, стоит не только хорошо знать предмет своего описания, но понимать самому, что ты хочешь сказать. Хорошие бы, если бы мы жили, как волки, ибо они заботятся друг о друге: о старом, о малом. Там целая философия выживания и довольно добрых отношений. Да и человеку волк относится, вполне, нормально. Истории о жестоких и беспощадных «серых разбойниках» настолько не правдоподобны и гиперболизированы, что диву даёшься…