Наследник, которому по… - стр. 37

– И как ты это только всё придумал…

– Не спрашивай и мне не придётся врать, – ответил я, пробуя какие-то боевые стойки, глядя в зеркало и по всякому выгибая руки, ища наиболее впечатляющие позы.

– Да уж, вижу в этом ты мастер, – вздохнул Степан.

– Ради нас обоих стараюсь, – вновь ответил я, затем попросил, – Ну ка, оцени, как тебе такая стойка, я её назвал – «Орел расправил крылья и пикирует на добычу».

– Вообще-то, когда орел пикирует, он крылья складывает, – вновь, явно из вредности, возразил мне бурят.

– Да кого это волнует, – махнул я рукой, – главное эффект!

Появившись на пороге школы я заметил странные взгляды, что на меня бросали отдельные ученики. Преимущественно со значками аристо на воротнике. Некоторых я помнил по вечеру у Стуковых, некоторых нет, но, похоже, слухи, о моей победе над Сюзанной разлетелись широко.

– Дрейк Ричардович, – один из старшеклассников, сурово просеивающий взглядом мелкоту в фойе, увидев меня расплылся в улыбке и предложил, – давайте помогу с верхней одеждой.

Оглядев скучивщуюся у гардероба и вяло перепихивающуюся за право первоочередной сдачи куртки толпу, на которую то и дело рявкала суровая гардеробщица тётя Глафира старшая прапорщица в отставке воздушно-десантных войск, я милостиво кивнул, скидывая кожаное пальто от модного дома «Дон Саркисян», ему на услужливо подставленные руки, – Будь так любезен.

С моей курткой в руках, тот решительно, словно атомный ледокол во льды, врубился в брызнувших во все стороны младшеклассников, не забывая посмевшим возмутиться, отвешивать леща крепкой лопатообразной ладонью.

Прошло секунд двадцать, не больше, как взамен куртки, в моей ладони оказался гардеробный номерок.

– Пожалте, Дрейк Ричардович, – с легким поклоном произнес старшак.

Я посмотрел на минимум двухметрового бугая, что замер словно ожидая чего-то в ответ, усмехнулся, ответил, – Благодарю, жаль, не знаю вашего имени.

– Николя Валуа, – тут же охотно произнёс тот.

«Француз, ёп-та, – хмыкнул я, про себя, – а по лицу и не скажешь. Ещё одна жертва родителей, навроде нашего Такаюки?».

– Что ж, – ответил ему вслух, – я запомню.

Поднявшись в класс, я вновь занял место у окна, вглядываясь в тянущийся до горизонта лес. Я уже и не помнил, когда в прошлом мире мне удавалось вот так сидеть и смотреть на дикую и почти не тронутую природу, а не ломать голову над очередной проблемой государственного масштаба. Просто сидеть и смотреть, глядя как чуть колышутся хмурые верхушки елей, волнами перекатываясь под порывами ветра, словно тёмно-зелёное море.

К сожалению, в эту идиллию грубо, без какого-либо чувства такта снова влез Иванов.