Наследник, которому по… - стр. 40
Словно поджидающая беспечных жертв жадная пасть, сияющий призрачным серебристо-голубоватым светом проём, прикидывался самым обычным, ничем не отличающимся от соседних входом. Вот только иногда те, кто сюда входил, больше никогда не выходили, по крайней мере, традиционным способом.
А ещё, боязливым шепотом рассказывали, что директор иногда любит применять нетрадиционные методы воспитания. Причём настолько нетрадиционные, что никто доподлинно не знал, в чём же они заключались.
Слыша подобное мне даже немного стало интересно. Я, конечно, сомневался, что он придумал что-то такое, чего я не попробовал за тысячу лет, но всё же.
Заглянув в проём, я увидел сидевшую за столом в приёмной директорскую секретаршу на бейджике которой на правой стороне форменной зелёной блузки крупно была написана фамилия с инициалами – Воровайкина Л.Д.
Была она гражданкой лет сорока, с стрижкой ёжиком, смолившей сигарету и цедившей мелкими глоточками вязкий до черноты чифир.
Поинтересовался, – Лидия Дмитриевна, а директор у себя?
Та смачно харкнула в пепельницу, покосилась нечитаемым взглядом, хрипло произнесла, – Григорий Борисович пока свободен, но не надолго.
– Ну тогда я зайду.
Пройдя через приёмную, поднял руку, чтобы пару раз стукнуть из вежливости по дверному полотну, но секретарша вновь буркнула, – Не стучи, Григорий Борисович этого не любит. – После чего ткнула одним пальцем на компьютере клавишу «пробел», и блаженно щурясь, откинулась в кресле, под заигравшее из колонок, – Наколочки, наколочки, гоп татуировочки…
Оказавшись внутри, я увидел, что директор стоит у окна, смотря куда-то вдаль, чуть сгорбившись, одной рукой цепляясь за толстые прутья металлической решётки, а второй поглаживая сидевшего на подоконнике рядом кота.
Обернувшись, он увидел меня, подхватил мяукнувшую животину и неторопливо уселся в казённое кресло. Мне, что характерно, сесть не предложил.
Ну здравствуй, Дрейк, – произнёс Зонов, оглядывая меня цепким взглядом из под полуприкрытых век.
– Здравствуйте, Григорий Борисович, – ответил я, ничуть не обманываясь расслабленному состоянию сидевшего мужчины. Слишком многое свидетельствовало, что директор куда более опасен, чем пытается казаться. На таком месте обычный фраер на понтах, всплыло вдруг в памяти жаргонное словечко, не усидиться.
И в то же время меня не отпускало стойкое ощущение, что вся эта уголовная эклектика, усердно демонстрируемая школьной администрацией, не более чем очередная форма перфоманса, провоцирующая дополнительный стресс у учеников, ещё один слой социальной лестницы унижения, финальная его ступенька, квинтэссенция, так сказать.