Наследник для охотника - стр. 35

— Завтра у нас заберут дом.

— И бизнес, — на автомате добавила Соня.

Родительница горько усмехнулась и, глядя дочери в глаза, сказала с весельем:

— Он уже и доллара не стоит, пусть забирают. Дом жалко и все, что в нем находится. Мы сможем забрать только одежду, украшения и личные принадлежности. Картины, техника, мебель, машины и все остальное останется для аукциона.

— Может, и не заберут.

Недолго думая, Бессонова приняла окончательное решение. Оно далось ей нелегко, но пять лет – не вся жизнь, а лишь ее малая часть.

— О чем ты? — мама нахмурилась, а затем спешно добавила: — Даже не вздумай просить мужа о помощи. Я ведь до сих пор не понимаю, как ты умудрилась поменять женихов в день свадьбы. Ты точно любишь Ярослава, или отец прав и тебя вынудили?

Ну вот и что ей ответить? И врать не хочет, но и правду говорить страшно.

— Мамуль.

Соня улеглась к ней на колени, как всегда делала в детстве, когда хотела получить поддержку. Дождалась, когда родительница стала гладить ее по волосам, только тогда продолжила:

— Не люблю, конечно же. Но и развестись теперь не могу. Не после всего, что узнала.

— Чушь, — отрезала мама, — наши с отцом проблемы не должны затрагивать твои чувства. Завтра же аннулируем брак, и дело с концом. Если переживаешь из-за денег, то зря. Отец о тебе позаботился заранее. Квартиру твою не тронут, не имеют права. И твой счет в банке тоже останется, его не заблокируют.

— А вы? — не унималась Соня.

— А мы уж как-то разберемся, не маленькие дети.

— А если отцу станет хуже?

— Сплюнь! — прикрикнула родительница, но Соня продолжила говорить:

— Просто представь, что ему станет снова плохо, когда приставы придут опечатывать дом и замораживать счета. Как мы будем его лечить, за какие деньги? — видя, что мама собирается вставить слова, спешно добавила: — И не надо мне говорить про государственную больницу и бесплатную медицину. Мам, понимаешь, ситуация немного сложнее, чем кажется.

Бессонова умолкла, чтобы перевести дыхание и подумать. Рассказывать про дочь Охотина или нет? Ну у нее нет выбора, придется объясниться. А вот отцу и больше половины лучше не знать.

— У Ярослава есть дочь.

— Дочь? — родительница удивилась. — Сколько ей лет? Где ее мама?

— Пять. Не знаю, где ее мама, но малышка почему-то убеждена, что ее мать – я. Может, я похожа на нее, кто знает.

— Я правильно понимаю: Ярослав хочет, чтобы ты заменила малышке маму? — в ее словах было осуждение. — Если так, то я категорически против!

— Зато Охотин практически сразу решит вопрос с кредитами отца. И я уверена, наш бизнес больше не тронут. И всего-то на пять лет, потом я буду свободна. Правда!