Наследник для лютого зверя - стр. 33
— Знаете, Вилма, я думаю, что более не нуждаюсь в ваших услугах! — задохнулась я гневом.
— Нуждаешься. Еще как. Потому что проигрывать тоже нужно уметь. Я буду вовремя, — и она отбила звонок.
А я едва не разлила кофе, стиснув стаканчик в руках. Ну конечно, ей, может, и не привыкать использовать свое тело в стратегическом планировании. А мне тяжело принять такой «первый раз» как должное!
Нет, я не хранила себя для кого-то особенного. Хотя… а почему нет?
Участь породистых, но не нашедших пару, не хуже тех, кто ее нашел — можно выбрать самому. Таких пар тоже немало. А когда в них появляются дети, уже можно вообще ничего не опасаться — даже внезапная истинная не вырвет мужчину из такой семьи.
Вилме не повезло — у нее не было детей.
Пока большинство не нашедших себе пару пускалось во все тяжкие, я предпочитала работать. Меня ничего хорошего не ждало даже в таком союзе — детей, как мне сказали, у меня быть не может, как и у всех, не умеющих оборачиваться. А самоутверждаться каждую ночь в новых лапах и искать утешение в чьей-то похоти меня никогда не тянуло. Это теперь стало понятно, что лучше бы я пустилась в эти тяжкие… Может, не было бы так больно. И физически и душевно.
Вернувшись в офис, я просмотрела число заинтересовавшихся моим заявлением — негусто. В основном, это оказались общества по защите прав женщин. Ни один центральный канал не собирался меня поддерживать. Так что даже мяукнуть громко не выйдет. Конечно, новость вышла бы с лейтмотивом удивления моей наглостью, но хотя бы была огласка…
…На суд я ехала раздавленная. Спина все норовила согнуться, когда я пыталась сидеть ровно в такси. А вот на ступеньках суда ждал сюрприз — меня поджидали журналисты.
— Донна, — налетели, стоило выйти из такси, — вы правда считаете, что требования прокурора незаконны?
— Стояли бы мы с вами тогда у здания суда? — голос дрогнул.
— Прокурор Харт достаточно четко описал проблему — вы просто не можете ответить физически на его выбор.
— Не могу и считаю, что мое право должно уважаться. — Выпрямиться все же удалось. — Как и право других женщин, которых общество записало в ущербные…
Но слушать меня не собирались:
— Большинство полагают, что вы просто используете ситуацию, чтобы поднять свой рейтинг…
— Кто бы сомневался, — огрызнулась я. — Если вам неинтересна противоположная точка зрения, вы можете вещать ее в одностороннем порядке. Пропустите. — Я отвернулась от камеры. — Дайте пройти.
Идиотка… Нужно было говорить сейчас, пока существовал хоть какой-то шанс, что услышат. Но у меня не было сил.