Наследница Монте-Кристо - стр. 22
- Сколько это будет продолжаться? – ледяным тоном обратился к рыжему. – Еще раз ты поменяешь время допроса и будешь прессовать ее, я напишу соответствующую жалобу. Ну?
- Вадим, твою мать, может, хватит уже? Хочешь присунуть – определи ее на вечер в одиночку и отжарь там. Я тебе мешать не буду.
- Все твои приколы, которые имеют много общего с твоими грязными порывами, я занесу в протокол. Тебе не место в органах с таким подходом. И ты прекрасно это понимаешь. Далеко уже послали, когда устроил истерику, требуя моего отстранения? А вот насчет одиночной камеры – это ты правильно решил. Особенно после недавнего происшествия, заключение доктора к вечеру будет на моем столе.
И Тарасюк снова взорвался. Выдав что-то трехэтажным матом, свалил прочь из кабинета.
- Вам передавали привет. Виталий и ваша подруга. Они готовы поставить на уши все социальные сети, и я им препятствовать не буду. В том случае, когда доказательства вашей невиновности будут железобетонными.
«Виталик не соврал! Парень, который увидел меня впервые… который не испугался и не свалил, и не только из-за желания понравиться Еве!» - моё сердце подпрыгнуло от радости.
Я смотрела на красавца-следователя, как на спасителя. Впервые у меня появилась твердая вера в то, что мою невиновность докажут.
- Вы мне верите? – робко спросила я.
- Я привык оперировать доказательствами. Юриспруденция – это закон, освобожденный от чувств. А теперь прошу как можно подробнее ответить на мои вопросы, даже если они покажутся вам малоприятными и далекими от темы. Приступим.
Алексей Завальский при жизни вовсе не страдал манией величия. Скорее, он ею наслаждался.
Это нашло отражение во всем, особенно в интерьере его огромного дома, которому больше всего подходил эпитет «дворец».
Самым главным экспонатом, наверное, было огромное кресло, напоминающее трон. Именно в нем он любил встречать своих гостей, демонстрируя презрение и превосходство.
Сейчас в кресле восседала молодая девушка. Термин «писаная красота» изрядно устарел, как и ее изначальные каноны, но к этой потрясающей блондинке с длинными густыми волосами он подходил как нельзя лучше.
И смотрелась она в этом кресле куда уместнее, чем ее рыхлый покойный супруг. Сидела, держа спину прямой, подбородок – вздернутым, руки свободно лежат на подлокотниках. Длинные ноги в туфлях на высоких каблуках плотно сжаты. На пухлых губах застыло выражение сосредоточенности и даже жестокости. Но, как это бывает у красивых людей – манящей и порочной жестокости.
Молодой парень в дизайнерской рубашке и выражением глубокой озабоченности в глазах иногда будто оживал, его взгляд жадно скользил по статной фигуре молодой вдовы. Он не замечал, что за порочной улыбкой девушки, которой на вид было не больше девятнадцати лет, мелькает презрение.