Наследница Монте-Кристо - стр. 21
- Не смей ходить к ним. Искать встречи. Не смей. Ты не представляешь, что это за люди. Мама, если ты попытаешься с ними поговорить и сказать, что меня могут оправдать… ты подпишешь нам обоим смертный приговор!
Как оказалось, я начала постигать уроки жизни очень быстро, с упорством отличницы.
- Время! – известил конвоир.
Мы едва успели обняться. Меня толкнули в спину. Вновь знакомый маршрут – мрачный коридор, стальные двери камер… Но в этот раз я шла с надеждой. Надеждой на то, что вскоре с меня снимут обвинения.
- Никак сам Краш заинтересовался твоим делом, - выслушав мой сбивчивый рассказ, восхищенно присвистнула Спица. – подфартило тебе, Студентка.
Но ее глаза как-то нервно бегали. Уже вечером, засыпая, я услышала разговор сокамерниц Пришлось притвориться глубоко спящей, вслушиваться в шепот.
Лучше бы я этого не делала, хотя предупрежден – значит вооружен.
- Теперь Вепрь повысит ставки. Бабы, вы как хотите, я не участвую. Вы не увидите денег, вас отправят следом.
- А я вообще не буду шевелиться, пока не перечислит на карту. Но он сказал, я сильно борзая такое требовать.
- Вдова так жопу рвет, будто свои грехи прячет. В натуре ж Студентка не убивала, и если Краш это докажет, ей и без нас не дадут дожить до суда…
- Я вам так скажу, кошелки, - вмешалась Фрида. – При мне мокрухи не будет. Девку в обиду не дам. И вам не советую – менты нам не кенты. Вас надувают, а вы рады грех на душу взять ради обещаний…
Разговор стих. Я лежала, кусая губы. Если бы могла молиться, так бы и сделала. Но понимала, что это мало поможет. Если я скажу завтра, что слышала разговор, меня смогут обезопасить? И как это сделать, чтобы не выглядело стукачеством?
Утром снова был допрос. Я едва не закричала от страха, увидев Тарасюка. Выглядел он так, будто его пинали всю ночь. Смотрел на меня практически с ненавистью.
- Ты все равно сядешь у меня, тварь. Никто тебе не поможет. Твоего адвоката перекупят, поэтому лучше подписывай…
Я думала, Краш, который, вероятно, занялся моим делом по просьбе парня Евы, передумал. Я уже научилась не смотреть сквозь розовые очки и складывать дважды два.
Семья Завальского хочет моей смерти. Но перед этим – чтобы меня признали виновной по всем статьям. У них столько денег, сколько я даже не могу себе представить. Купить всех – следователя, адвоката, наемных убийц в камере для них проще пареной репы. Может, Кальченко тоже выбрал деньги, предпочел отказаться от дела?
Но он появился спустя десять минут, не дав коллеге меня запугать. Как всегда, уверенный в себе, с улыбкой, притягивающий внимание. Я даже на миг подумала, что Тарасюка бесит не тот факт, что его шитое дело трещит по швам, а именно уверенность, внешность и харизма коллеги.