Насильник и убийца - стр. 34
Наверное, неудивительно. Всегда хочется избавиться от врагов в обществе, кем бы они ни были. А памятуя о явной бессмысленности, если не вредности всяких пенитенциарных заведений, что у нас, что где бы то ни было, среди юристов сторонников возвращения к практике окончательного решения вопроса также немало. И это тем более неудивительно, ведь кто, как не мы, знаем подноготную системы. Первыми считаем годы и дни до выхода очередного чудовища, прекрасно представляя, что и нескольких месяцев не пройдет, а он совершит очередное, какое уже по счету преступление, продолжит зверствовать, чаще всего, с куда большей жестокостью, с отчаянием, с азартом, но и со внимательностью, доселе невиданной. Постарается не попасться в руки правоохранителей, прекрасно понимая: живым его брать не станут. Но, если ошибка совершена, и он снова оказался в роли обвиняемого, то вся надежда на ушлого адвоката, старающегося себя подать, и ошибки следствия. Авось дадут не пожизненное, а стало быть, есть надежда когда-нибудь еще разок прогуляться по городам и весям.
Подумал ровно о себе самом. Да, первой мыслью по получении дела Шалого была амбиция, и только потом всплыли все прочие. Только приведя в порядок голову, стал мыслить более трезво, почти рационально. Теперь новый поворот, никогда б не подумал, что буду защищать такого клиента, почитая его как невиновного.
Усмехнулся про себя. Снова вспомнил петицию, читал ее не сильно внимательно, ибо сразу отметил множество огрехов, прежде всего, основной – авторы не имели понятия о причинах введения моратория, да и сам термин явно оставался для них в тумане. Потому писали, как думали или как понятней массам. Благо те подписывали с большой охотой.
Чаще и охотней всего граждане выступают за возвращение смертной казни для террористов, особенно после крупных трагедий, и бандитов, наводящих ужас на города и поселки, обычно во время очередного процесса, апостериори их деятельности. Вот только толкование норм закона у нас имеет расширительное свойство, то есть, если взять террористов, то кого именно стоит приговаривать к расстрелу? Непосредственно исполнителей, скажет большинство. Но как быть с теми, кто готовил их в лагерях, кто продал им оружие, кто подвозил и обеспечивал отход, кто прятал, кто лжесвидетельствовал…. И так далее, и тому подобное. Расширять правоприменение закона можно до бесконечности и всякий раз под гул всеобщего одобрения, еще бы, самая благая цель, самая праведная. Ради такой можно и даже должно поступиться правами, свободами и принципами. Потерпеть неудобства, одобрить новые полномочия полиции и жандармерии, согласиться на собственное подчиненное им положение.