Нашествие: попаданец во времена Отечественной войны 1812 года - стр. 5

После бумаг провел к бабке Меланье, познакомил. Уже хорошо. Крыша над головой есть, форма, кое-­какая мелочь на первое время. Все лучше, чем в стогу сена спать и милостыню просить. Для молодого и здорового мужчины унизительно. Но ему освоиться немного надо. Другие времена, одежды, деньги, привычки. Иначе впросак попасть недолго. Бабку попросил разбудить после вторых петухов. Обычно старые люди ложились рано и вставали тоже рано. Так и получилось. Вторые петухи пропели, бабушка в комнату зашла.

— Вставай, милок! Я уж на стол накрыла.

Умылся, нечто вроде физзарядки на крыльце сделал, потом за стол. Узвар из сушеных яблок и шанежки с творогом. Все вкусное, из печи русской — это не СВЧ, где быстро, но вкуса не добавляется. В русской печи что щи, что другое — готовится медленно, томится, слегка дымком припахивает. И хлеб, поскольку из муки да без всяких разрыхлителей и прочих добавок, очень вкусен и не черствеет долго. Хозяйки хлеб пекут на неделю, накрывают их рушником. И всю неделю он свежий. Еще в печи молоко томят — получается томленое, сейчас называют топленым. Вкуснятина, особенно со свежеиспеченным хлебушком, с горбушкой.

Надел Алексей униформу. Хозяйка руками всплеснула:

— Батюшки святы! Прямо начальник!

А зеркала посмотреться нет. И первый прокол: побриться надо — он ныне на службе, — а нечем! Бабка Меланья выручила, вручила бритву опасную, оставшуюся от деда.

— Вернешь, когда свою купишь. Подарила бы, да не могу, память осталась.

Верно, самому надо обзаводиться имуществом, да денег нет.

На службу явился в числе первых. В больших городах, губернского толка, где полицейских много, там развод караула. А здесь вышел вчерашний знакомец, осмотрел собравшихся.

— А где Пафнутий?

— Занемог он, животом мается. К лекарю пойдет.

— Ну, тогда по местам. Яковенко, тебе в ученики новичка даю. Покажи, как и что, да чтобы согласно уголовному уложению.

— Слушаюсь!

Яковенко оказался отставным фельдфебелем, демобилизованным по выслуге лет. Поскольку пансион невелик, а здоровье позволяет, устроился в полицию. Там отставных военных любили — понятие о дисциплине и субординации есть, с оружием обращаться умеют, приказы исполняют в точности. И здоровье вполне позволяет: в отставку выходили в сорок пять или пятьдесят лет, в зависимости — нижний чин или офицер. Генералы вовсе до преклонных лет служили, особенно на штабных должностях.

Яковенко, когда все разошлись, обошел вокруг Алексея, как вокруг диковинки. Был он роста среднего, коренаст. Кожа на лице почти коричневая. Так бывает у людей, которые много времени проводят на свежем воздухе, под солнцем, ветром. Кожа дубленая становится. Видимо, осмотром новичка остался доволен.