Наше вечное вчера - стр. 37
– Вы выглядите, как ожившие мертвецы, – шепчет она, оглядывая нас. – А ещё я слышу чей-то урчащий живот.
Обычно меня заботил внешний вид: я стараюсь выглядеть как может лучше, скрывая разруху внутри себя. Люди видят только оболочки, и если она великолепна, то у тебя нет проблем, во всяком случае, так думают многие. Но сегодня у меня не было сил делать что-то с собой. Я буквально чувствую, как у меня скручиваются кости, забились мышцы ног, будто я оббежала всю планету, а в висках давит головная боль. Ещё меня жутко тошнит, и я молюсь не разложить вчерашний рацион на полу в экспрессионисткой картине.
Мэйс убедил меня, что сегодня никому не будет до этого дела, ведь все так же, как и я вчера, провели день довольно хорошо. Он пообещал закрыть рты всем, кто хоть раз посмеет пустит смешок в мою сторону. И я верю ему, как и всегда. Брат всегда защищал меня: от родителей, от незнакомцев, от несправедливостей жизни и от самой меня. И теперь его опека перешла на новый уровень, но я не виню его.
– Чувствую, как мой живот съедает сам себя, но не могу взять в рот ничего, – ворчит Анна.
Парень, что сидит впереди, поворачивается к нам.
– Ты можешь взять в рот мой член. Уверен, он не вызовет у тебя отвращения.
Анна суёт два пальца в рот и закатывает глаза.
– Молодые люди! – достаточно громко рявкает Витман. Уверена, он прекрасно слышал то, что тот парень сказал Анне.
Парень отворачивается, покраснев.
– Мэйс хорошо позаботился о вас? – продолжает допрос Тара.
– Конечно. Особенно хорошо он позаботился об Анне, так ведь? – легонько пихаю подругу в плечо.
Она со стоном падает лицом на стол и бубнит:
– Не напоминай.
Тара выразительно смотрит на меня.
– Что я не знаю?
– Давай, Анна, скажи ей, в чьей кровати ты проснулась и в каком виде.
– Мэдисон, иди на хрен. Это было помутнение рассудка, – бурчит она.
Голос Тары сходит на писк:
– Анна Баттерфилд, ты переспала с Мэйсом? Тем Мэйсом, что брат Мэди и которого ты так ненавидишь.
Анна косится на неё, все ещё находясь лицом в поверхности стола, и шипит:
– Спасибо.
Буквально вся аудитория смотрит на нас, и я мгновенно заливаюсь краской.
Витман раздраженно бьет ладонью по столу.
– Внимания на меня, а не на развивающуюся интеллектуальную дискуссию очень целомудренных особ.
Его взгляд обращается в параллельную нам сторону.
– Картер, вам смешно?
Мэйс жмёт плечами.
– А почему нет?
– Это вы мне объясните.
– Не понимаю вашего возмущения, профессор. Вам не нравится, когда люди смеются, или вам не нравлюсь я, потому что именно я стал предметом дискуссии? К счастью, это абсолютная ложь. Но это ведь не ваше собачье дело, так?