Нарушая заповеди - стр. 43
– Наташ, прекращай, – взяв её за плечи, пытаюсь отстранить от себя. – Мы ведь уже договорились.
– Ром, так давай снова передоговоримся. Какие проблемы? – она тяжело дышит и пытается запустить свою руку под резинку моих шорт. – Ну я же вижу, как ты меня хочешь.
– Это не я хочу, а он, – киваю на предательский стояк и выдёргиваю уже добравшуюся до него чужую загребущую ладонь. – Наташ, ты прекрасна, спору нет, но лучше давай на выход.
– Да что ты о себе возомнил, козлина! – взревела эта чокнутая нимфоманка и толкнула меня с такой силой, что от неожиданности я вмазался в стену.
Голова просто чудом не раскололась, а новый болевой спазм заставил меня зажмуриться. Наверное, меня сейчас можно просто брать и пользовать – совершенно идиотская ситуация. Сквозь гул в ушах до меня доносится злое шипение:
– Что, маньячина, любишь, когда жертва слабая и не сопротивляется? Думаешь, я ничего о тебе не знаю, извращенец? Считаешь, что все твои делишки – это большой секрет? Зря ты расслабился, щенок. Подумай, что будет, если я скажу своему Витальке, что ты хотел меня изнасиловать?
Я вот сейчас не очень понял – мне следует её изнасиловать, чтобы она не заявила о насилии? Грёбаный стыд!
– Блудницы, Наташка, не наследуют Царствия Божия, – отвечаю ей устало, держась за затылок, чтобы голова не развалилась.
– Чего-о?
– Совершенно удалите себя от лжесвидетельства и прелюбодейства, потому как ввергнут они виновных в ров погибели.
– Ну точно… маньяк чокнутый, – Наташка начинает пятиться назад, пытаясь, наконец, утрамбовать свои телеса под халат. И тут откуда ни возьмись…
– Ах, ты, шалава толстомясая! А ну, пошла отсюда, пока я твои сиськи на спине морским узлом не завязала! – это, сорвав с двери хлипкую задвижку, мне на выручку примчалась моя верная Янка.
– Ты на кого пасть раззявила, мартышка убогая? – быстро перестроилась Наташка.
С внешностью Янке не очень повезло, и тем обиднее кажутся Наташкины слова. Я бы мог задвинуть сейчас о красоте духовной… вот только кому? Правда жизни такова, что даже самой симпатичной, но тупой овце полагается кнут. Поэтому я выдворил Натаху из душевой принудительно, наверняка оставив на её шее отпечатки своих пальцев. Как-то неправильно началась суббота.
– Ром, неужели я такая противная? – неожиданно всхлипнула Янка, запирая дверь на швабру.
– Что за бред, Ян? Знаешь ведь, что ты всегда будешь моим милым воробышком.
Девчонка обхватила меня за обнажённый торс и уткнулась лицом мне в грудь.
– Глупенькая моя Янка, – выдыхаю ей в макушку.
Подруга дней моих суровых и моя одноклассница. Она же моя первая женщина. Хотя женщина – это громко сказано. В то время нам обоим было по четырнадцать, и Янка решила, что это будет лучший подарок к 8-му марта. Я тогда тоже подумал, что это отличный подарок, ну и... подарил. И потом поздравлял её регулярно с женским днём, невзирая на время года.