Нарушая заповеди - стр. 23

– Здравствуй, Лали, а ты действительно красавица. Именно такая, какой я тебя и представляла.

Угу, и это ты ещё мои ноги не разглядела, а то бы зашлась в экстазе.

– Добрый день, меня Евлалия зовут, – отвечаю всё с той же вежливой улыбкой. – Лали меня называет только папа.

– О, конечно, – Ангелина понимающе машет головой, приложив ладонь к выдающейся груди. – Тогда, может быть, Ева?

Куда ж деваться – я согласно киваю, но не успеваю облечь своё согласие в слова…

– Или Евлалия Тимуровна? – выступил Маркуша.

Для обеда он переоделся в льняные белые брюки и рубашку и сейчас, весь такой белый и смелый, глядя на меня, нагло ухмыляется.

– Да, для Вас – Евлалия Тимуровна, – обрадовалась я неожиданной подсказке, – приятно, что Вы запомнили.

– Ахаха! – мелодичным колокольчиком прозвенел смех Ангелины. – Ева, а меня можешь называть просто Ангелиной.

Я киваю, а память совершенно некстати подкидывает анекдот – «а я лось, просто лось». Так, ну и долго мы ещё будем толпиться? Интересно, это именно я сейчас должна пригласить их присесть за стол или мы здесь до ужина будем расшаркиваться? Но Львовна включила гостеприимную хозяйку и быстро разрешила мои сомнения:

– Ну что, давайте присядем за стол и продолжим наше приятное знакомство. И, я так понимаю, Ева, с моим братом ты уже успела познакомиться?

Упомянутый брат, он же Марк Львович, в этот момент отодвинул для Ангелины стул, после чего занял своё место за столом. Вот ведь, колхозник нагламуренный! Ну, что же, я и сама не надорвусь.

– Да, Ангелина, мне уже представили Льва Марковича, – я сама невинность, даже губы не дрогнули.

А хохотушка Ангелина снова залилась весёлым смехом. Может, она и не такая уж крыса? Вон и взгляд потеплел.

– Ой, не могу – Лев Маркович! – продолжает веселиться Львовна и промокает глазки салфеткой. – Марк, прости, я просто комедию вспомнила с Фаиной Раневской, она там Львом Маргаритовичем представилась. Ахаха! Лев Маргаритович!

Взглянув на раздувшего ноздри Марка, я тоже не выдерживаю и начинаю смеяться. И сейчас мы с Ангелиной, словно два заговорщика, против недовольного Маргаритовича.

– Ой, а Василиса где? – я резко обрываю веселье и вопросительно смотрю на Ангелину.

– Где? – Львовна непонимающе моргает. – Я не знаю… где-то у себя, наверное...

– А почему она где-то у себя, а не обедает вместе с нами? – я прищуриваю глаза и жду ответа в духе «прислуге не место за нашим столом», чтобы уж сразу, пока папы нет, распределить здесь все места.

– А почему, собственно... – резко выступает Марк, но Ангелина его перебивает:

– Марик, потому что мы семья, – она накрывает его ладонь своей и мягко улыбается. – Ева, прости, это моё упущение. Я ведь не настолько близка с Василисой Петровной и совсем упустила из вида, что тебе она очень дорога. Поверь, я это понимаю и уважаю, просто ещё не адаптировалась здесь в достаточной степени.