Народы России. Мифы и легенды - стр. 27
Остался Эмэмкут с черной как уголь женой-ящерицей, а настоящая жена голая во дворе сидела, плакала и убивалась.
Настала ночь. Уснули все в доме. Марокльнавт вошла в дом, сына покормила и укрыла потеплее, Эмэмкута поцеловала и пошла обратно во двор. По дороге взяла охотничий нож Эмэмкута и положила в балагане наверху.
Каманхнавт утром встала и говорит Эмэмкуту:
– Давай откочуем отсюда; нечисто у тебя в доме.
А бедняжка жена Эмэмкута спряталась: стыдно ей, нагая она. Дорóгой у нарты полоз[28] сломался. Хотел Эмэмкут его поправить, а ножа-то и нет.
– Ты чего остановился? – спросила злая баба.
– Полоз сломался, надо починить. Нож забыл, домой за ним сбегаю.
Испугалась худая баба-ящерица:
– Подожди, он, верно, в мешке!
Искала, искала – не нашла. Побежал Эмэмкут домой, стал искать нож – не смог найти. Марокльнавт в окошко заглянула и закричала:
– Нож наверху лежит!
– Что с тобой? Ты опять прежняя стала!
А она не смогла ничего ответить, не смогла выйти, показаться: стыдно, голая она. Отбежала от окна и спряталась. А Эмэмкут нашел нож и ушел к нарте и черной бабе.
Вошла в дом Марокльнавт и заплакала. Детской одеждой из травы лицо вытирала. Эмэмкут с Каманхнавт домой к отцу поехали. Там увидали – кто-то едет, догадались, вышли из дому посмотреть красавицу жену сына: смотрят – а она как уголь черная. Рассказал Эмэмкут, как все было.
Марокльнавт – его настоящая жена – постель из травы сделала, в березняке подвесила, приготовила себе травяные одежды и стала жить.
Весной гуси прилетели.
– Зачем ты на нашем месте постель повесила?
– Я уйду. Не знала я, что это ваш березняк.
И хотела уйти. Налетел на нее гусь, женился на ней, и тут же сын-гусенок родился. Осенью гуси собрались улетать. Марокльнавт держала мужа-гуся на привязи: жалко, улетит.
– Пусти, весной опять прилечу! – просил гусь.
Пожалела, отпустила, а сама изводиться начала. Сын-гусенок только и утешал: то олененка добудет, то уток принесет.
Весной гуси опять прилетели. Встретила Марокльнавт мужа-гуся; стали опять вместе жить. А сын уже большой стал. Один раз пошел на охоту старший сын Эмэмкута и Марокльнавт и добыл гуся, мужа своей матери. Каманхнавт, злая баба-ящерица, съела гуся, а кости сберегла, сохранила.
Рассердились гуси и решили Марокльнавт убить. Один раз сидела Марокльнавт и шила, а около паук, Сикукечх, путался. Отбросила она его:
– Я шью, а ты мне мешаешь! – рассердилась она.
– Прячься скорее в кукуль[29], выходи во двор, – сказал Сикукечх.
Послушалась она, вышла во двор, забралась в кукуль, с головой закрылась, лежит, ждет. Налетели гуси, стали ее бить. Подумали, что убили, и улетели прочь. А она вернулась в дом и опять села шить. Парнишка, сын гуся, совсем подрос, только одевался не так, как люди: травяная одежда на нем, на травяной постели спал. Люди-то ведь на оленьих шкурах спят и в кухлянках ходят!