Наполеонов обоз. Книга 2. Белые лошади - стр. 22
А папка работал, растил детей, ну и баба Фрося помогала.
И однажды заявилась Тамара домой совсем нехорошая: дикая, воспалённая, будто в белой горячке. Выволокла из красного угла ту самую икону Казанской Божьей Матери, что сопровождала бабу Фросю под Соль-Илецк да обратно, и – в поганое корыто, с грязной водой… Бабка аж взвыла от ужаса: Божью Матерь – в поганое корыто?!! Как это Бог стерпит?!!
И не стерпел: через неделю Тамару мёртвой нашли. Весна была, апрель, разлив… Пьяная, она, видать, оступилась и упала в овраг. Катилась до самого дна и там в грязной воде захлебнулась. В грязной воде, как в поганом корыте. Господи, прости её…
Остался папка вдовцом с тремя детьми. А было ему сорок лет.
Работал он тогда на ферме за всё про всё – плотником, возчиком, мужиком на хозяйстве; а Татьяна там же работала заведующей фермой. И случилась меж ними поздняя задушевная любовь, из тех простодушных любовей, что у всех на виду.
А чего скрывать-то? Вдовец и вдовица. «Третья жена – от людей…»
Тут и о маме Тане надо непременно встрять-рассказать. В Пировы Городища она попала в замужество: встретила в поезде молодого-распрекрасного парня и приехала к нему из той самой деревни Блонь, куда потом каждое лето, да и на зимние каникулы Надюшка ездила к бабушке «Якальне», где добрейший евангельский плотник-дед рассказывал ей про мальчика-бога в огненном шаре, где всё летнее и зимнее каникулярное детство она проводила под бабкину попевку о «рюмочке Христовой» – да так, что и по сей день рыщет по антикварным подвалам, разыскивая похожую рюмочку.
Да, про маму Таню рассказать надо непременно, потому как с неё начинается настоящая история их большой громокипящей семьи – ведь когда мама, заведующая фермой, обратила внимание на папку, многодетного вдовца, она и сама уже была вдовой с двумя детьми.
Распрекрасный парень, который «так меня любил, так любил: из дому не выйдет, пока не поцелует!» – никак не мог найти работу по душе. И пошла мама Таня доярить. А тогда как было: вручную доили, в группе больше двадцати ко-ров – труд адский. Родился брат Богдаша, а в доме крыша протекает – солома-то не черепица. «Дождь пойдёт – на Богдашу капает. Я его в другой угол перетащу… Так и кочевали мы с люлькой по всей избе». Потом опять забеременела. Когда шесть месяцев натикало, мужу неудачно и запоздало вырезали аппендицит. И не поймёшь сейчас: то была врачебная ошибка или распрекрасный её муж просто оказался совсем непригоден для жизни, так что и жизнь от него отвернулась… Начался у него перитонит, и буквально в два дня мама Таня, девчонка двадцати четырёх лет, осталась вдовой, беременной на седьмом месяце. Анечка родилась, никогда не увидев отца.