Наложница дракона - стр. 26
Я снова попыталась вмешаться. Не удалось.
Показалось, что пространство странным образом зазвенело и сгустилось.
– Уходи, Ичиро Исами, – сказал папахен.
– Нет, – ответил Исам.
И тут я поняла, что у них сейчас что-то вроде магического поединка. Хоть я и понятия (в силу молодости своего дракона) не имею, что значит эта хваленая драконья магия, но, готова поспорить, папахен ей сейчас нехило качнул. У меня даже в глазах помутилось и колени подкосились.
И вместе с этим я посчитала, что должна вмешаться. Вон немедленно должна. Потому что роль «молчи женщина, пока джигиты разговаривают» вовсе не для меня! Не для Александры Кинриу, дочери, так его, дракона!
Нет! – почти вырвалось у меня, но при этом ничего не произошло. Я словно застыла золотой статуей рядом с отцом! На какой-то миг словно увидела себя со стороны: величественная, молчаливая… и до противного покорная воле отца!
Нет!! – билась моя воля, словно в клетке, силясь вырваться наружу и заорать, что не собираюсь принимать участие в этом фарсе, в этих чертовых смотринах, в этом нечестном поединке!
И, словно откуда-то издалека, из самых глубин, услышала рев.
– Не смей противостоять мне, дочь, – произнес папахен, не поворачивая головы. – Если не хочешь остаться без дракона.
Я не смогла ничего ответить. Рот не открывался. Я словно превратилась в статую. А дракон внутри все ревел и ревел. И я слушала.
Я не слышала его с тех самых пор, как оказалась у отца в дракарате.
Дракон словно замер, затих, напуганный силой вожака клана.
Ему словно сказали, что неповиновение вожаку грозит страшным, и он понял, поверил.
И вот сейчас, наблюдая эту несправедливость, глядя, как у нее отбирают пару, истинную пару, которую она выбрала, драконица обиженно взревела!
Каким-то образом я поняла, что не смогу ничего сделать сама, то есть, будучи в человеческом теле.
Словно в подтверждение моим словам, Исам, спружинив коленями, взвился в воздух, и вот уже в воздухе замер, маша крыльями, Ледяной дракон!
Серебристый! Сияющий! Великолепный! С огромными сними глазами, мощными крыльями, гневно распахнутой пастью!
Увидев свою истинную пару, драконица заревела, оглушая изнутри и рванулась к нему!
А я словно отступила назад, выпуская ее на волю.
Привычный жидкий огонь разлился по венам… Перед глазами встала красная пелена. Рев дракона, который рвался на свободу, навстречу своей истинной паре, оглушал.
А в следующий миг, когда мир взорвался ожидаемой болью, свет перед глазами померк.
Словно со стороны я увидела, как хрупкая фигурка в золотых одеждах, оседает на помост. Как в замедленной съемке подкашиваются колени, глаза закатываются и закрываются, и вот она лежит, неловко вывернув руку.