Наг - стр. 10
Судя по характерному шелесту, отец провёл карету через несколько портальных арок.
Софи уснула практически сразу, завернувшись в тёплый плед, а мне не спалось. Наг отказался забираться на сиденье, да и, честно признаться, у него бы это и не вышло, учитывая узкое сиденье и ширину змеиного хвоста. Он расположился прямо на полу, зябко кутаясь в одеяло. Некоторое время мужчина пытался бороться с усталостью, но, пригревшись, задремал.
Во сне гибкая, живущая своей жизнью конечность нага обвилась вокруг моих ног, видимо, в поисках источника тепла. Я не возражала. Остро сопереживая змею, я не испытывала брезгливости от неряшливого вида бывшего пленника.
В голове мелькали воспоминания и мысли, всё сильнее раздувая мой страх перед грядущим. То, что лиер мне не простит подобной дерзости, я не сомневалась, и от этого на душе было гадко. Меня не сильно беспокоило неодобрение эльфа, но было просто страшно за родных, которых я подвела своим необдуманным поступком. Только могла ли я поступить иначе? Глядя на измождённого нага, я понимала, что нет.
В данный момент худой и грязный мужчина со змеиным хвостом не вызывал у меня того трепета, что при первой встрече, но видеть разумного, с которым так бесчеловечно обошлись, знать, что могла хотя бы попытаться помочь и не сделала этого, было бы невыносимо.
Ингерд. Интересно, как ему удалось уговорить отца? С одной стороны, было досадно, что друг побежал докладывать о моих проделках папе, а с другой, я была безмерно благодарна ему за смелость. Ведь если бы не это, то сейчас мы с Софи наверняка сейчас оправдывались бы перед архимагом Магистериума, или, что ещё хуже, перед самим лиером.
Ближе к утру, резко дёрнувшись, карета остановилась. Наг встрепенулся и освободил мои ноги из несильного захвата, но от неподвижности конечности затекли, и я была рада размяться. Выскочив на улицу, я стала оглядываться.
В предрассветных сумерках лес, окруживший небольшой деревянный коттедж, казался волшебным. Пушистые шапки снега на деревьях придавали этому месту сказочное очарование, напоминая о том, что через несколько дней будет праздник Перелома.
– Скорее заходите в дом, – хрипло сказал отец. Выглядел он неважно. От холода и усталости его лицо приобрело нездоровый красный оттенок, а губы наоборот посинели.
В доме было на удивление чисто и даже вполне уютно, благодаря амулетам, только холодно. Ингерд помог отцу растопить камин, а мы с Софи разогрели пироги с мясом, заботливо уложенные кем-то в корзину.
Ели молча, осмысливая то, что произошло, но, что удивительно, отец не спешил ни с обвинительными речами, ни с расспросами.