Надежда умирает последней - стр. 47
Услужливый владелец мастерской мгновенно подобрал для девушки бархатный тёмно-голубой модест, который отлично гармонировал с шерстяной пелериной. Расплатившись с портным золотом, пара удалилась. Растроганный щедростью господ, мужчина посчитал день счастливым. Ему и в голову не пришло, что Ганц отдал за верхнюю юбку для невесты последние золотые, оставив в кошельке лишь мелкие монеты, которых не хватит даже на обед – пара рассчитывала к вечеру добраться до Ребона.
Спустя полчаса громыхающая карета выехала на дорогу, ведущую к столице Сентонжа, и, поднимая клубы пыли, приблизилась к первому посту. Шлагбаум охраняли три верховых. Экипаж остановился.
Гвардеец, приблизившийся к кучеру, поинтересовался, кого он везёт.
– Господа Ле Лавазе, молодожёны они, – был ответ.
Солдат спешился и, подойдя к дверце, отпер её. Перед глазами гвардейца предстала несколько странная картина: нежная особа с очаровательными чёрными кудряшками, обрамляющими правильный овал свежего юного личика, подняла глазки к небу и всем своим видом показывала, что устала выслушивать своего спутника. Сопровождающий даму молодой человек держал красавицу за руку и на открывшуюся дверцу отреагировал не сразу. Офицер решил, что стал свидетелем объяснения в чувствах.
– Прошу прощения, что прерываю вас, господа, но я должен просить вас предъявить подорожную.
Девушка издала картинный стон, надменно взглянула на патрульного и фыркнула:
– «Подорожную!» Солдафоны! Двадцать миль ничего не спрашивали, а тут на каждом перекрестке интересуются! Что за манеры! Какое убогое место, Шарль, это невыносимо, разберитесь с ним!
И тонкие пальчики в изящных перчатках, выскользнув из руки молодого человека, описали в воздухе замысловатые круги, выражая капризы брюнетки.
– Нет ничего страшного в столь пустяковой просьбе, дорогая Ми-Ми, это всего лишь патруль, – поспешил успокоить спутницу молодой человек и полез во внутренний карман роскошного камзола.
Дорогая шпага с фамильным гербом брякнула в ножнах. Офицер покосился на оружие, лежащее на сиденье позади того, кого назвали Шарлем. Девушка плотнее закуталась в пелерину и демонстративно отвернулась к другому окошку. Картинно вздохнув, молодой человек вышел из кареты.
– Прошу Вас, сударь, – протягивая документы, предусмотрительно подделанные дальновидной Маркизой, произнёс Ганц.
На лице его была самая доброжелательная улыбка, и гвардеец не мог и мысли допустить, что перед ним те самые беглецы: молодой человек в дорожном костюме и воспитанница пансиона – наводка на которых пришла из соседнего города.