Надежда умирает последней - стр. 40
Вынув из-под плаща кочергу, Ганц подсадил ею дверь и за пару секунд снял створку с петель.
– Лени! – чувствуя, как становится трудно дышать, воскликнул фон Баркет, ворвавшись в комнату и глядя на возлюбленную.
Ленитина сидела на кровати, ожидая этой минуты, ни жива ни мертва. В лице её не было ни кровинки, но блестящие глаза делали его ещё прекраснее обычного. Увидев жениха, девушка вмиг подскочила, а её сухие губы едва слышно прошептали:
– Ганц… Милый!..
– Скорее, бежим отсюда! – схватив невесту за руки, произнёс молодой человек.
Не то от страха, сковывающего тело, не то от длительной болезни, истощившей её, Ленитина не смогла передвигать ножками так быстро, как того требовали обстоятельства, поэтому фон Баркет поспешно схватил её на руки и помчался вниз по лестнице, резво перепрыгивая через ступеньки.
Маргарита закрыла дверь кельи, аккуратно поставив створку на место, и бросила взгляд в сторону библиотеки, откуда доносились голоса аббатисы и губернатора.
Воспитанницы уже толпились во дворе, создавая видимость разброда и шатания. Фон Баркет усадил невесту в карету и дал ей возможность попрощаться с подругами. Обняв каждую, Ленитина благодарила девочек за доброту и помощь. А немец, буквально кожей почувствовав, что на пороге пансиона появилась Маргарита, обернулся к ней и, дождавшись, когда девушка приблизится, низко поклонился.
– Огромное спасибо Вам, Марго.
– Не мне одной, – едва улыбнувшись краешком губ, ответила Бофор. – Мы это сделали вместе!
– Конечно. Но меня не покидает чувство, что Вы здесь правите бал. Что Вы здесь – королева.
Маргарита всмотрелась в глаза немца, заставляя молодого человека одновременно и любоваться собой, и восхищаться. Но слова девушки поразили Ганца и запомнились ему на всю жизнь:
– Может, Вы и правы – королева. Только короля мне никогда не видеть. Трон мой – алтарь, дворец мой – монастырь. Прощайте, сударь. И берегите невесту – она достойна мирской жизни и женского счастья.
– Прощайте, мадемуазель, – прошептал немец, прильнув к руке пансионерки, и поспешно вернулся к карете.
Встав одной ногой на подножку и приказав кучеру трогаться, он повернулся к девушкам и помахал им рукой со словами:
– Прощайте, милые барышни! И будьте счастливы! Спасибо вам за всё!
Из-под колёс полетели комья грязи, конское ржание и топот копыт заглушили девичьи голоса. Воспитанницы не стали дожидаться, когда коляска исчезнет из вида, чтобы не продлевать минуту грусти, и поспешно вернулись в свои комнаты, пока их не хватилась недалёкая Сабрина. Процесс «похищения» новиции занял всего семь минут: от появления во дворе пансиона кареты до её исчезновения за воротами.