Надежда - стр. 33

Она выпрямилась, расправив плечи, и сверху вниз посмотрела на своих товарок по несчастью. Несмотря на худощавое телосложение, рыжая выглядела эффектно. «Такую фигуру только на подиум», – отстраненно подумала Надежда. Сама она не считала себя уродиной, сколько помнила, лишь в подростковом возрасте ее пугала собственная внешность – особенно когда лоб, нос и подбородок были усеяны прыщами. Но потом они сошли, и преобразившаяся фигура яснее ясного дала понять – ее обладательница красива. Но эта рыжая… Да и все они тут, если посмотреть, были красавицами. Ни одной сколько-нибудь серенькой мышки. Да, у кого-то из местных похитителей отменный вкус.

«У Аскольда или Асера, как его зовут на самом деле, – подсказала память. – Судя по всему, он всех нас так… обрабатывал!»

– А вот я ни за что не покорюсь какому-то инопланетянину, – воинственно заявила брюнетка. – Пусть даже не мечтает! Пусть только попробует – сразу узнает, где раки зимуют! Я ему покажу. Я им всем покажу, как меня похищать! Я – свободный человек. У меня есть достоинство… есть чувства, в конце концов! Я…

Голос ее сорвался. Девушка схватилась за горло, в темно-карих глазах ее мелькнул страх. То, что случилось с блондинкой, еще было свежо в памяти остальных. Тем более что вот она, лежала рядом, не вступая в разговор, вытянувшись во весь рост и даже, кажется, не моргая.

Понемногу разговор увял. Пленницы переглядывались, перебрасываясь короткими словами. Разговаривать никому не хотелось. На все лады повторялся один и тот же вопрос: «Что с нами будет?» Надежда помалкивала.

– Как тебя зовут? – окликнула ее рыжая соседка. – Меня – Ярославна, – вскинула она голову. – Что? Красивое русское имя. Старинное. «Плач Ярославны» знаешь? Вот меня в честь той княгини и назвали… Что улыбаешься?

– «Ярославна» не имя. Это отчество, – сказала Надежда. – Твои родители что-то напутали.

– Много ты понимаешь, – фыркнула девушка со странным именем. Отвернулась с гордым видом, но тут же решила сменить гнев на милость: – А тебя как зовут?

– Надежда.

– Тебя нам и не хватало, – понимающе усмехнулась она.

– Ты откуда?

– Из Москвы.

– Это понятно. А поточнее?

– Химки. Это теперь имеет какое-нибудь значение?

Надежда отвернулась. Разговаривать не хотелось. Ею овладела тревога и страх. А еще – обреченность. Она одна, в незнакомом мире, вместе с такими же, как она, похищенными для неизвестных целей землянками. Сейчас не важно, кто из них откуда привезен. Прошлое прошло. А впереди…

– У тебя дома кто-нибудь остался?

Она помотала головой, внезапно с острой болью подумав, что никому, в сущности, не было до нее никакого дела. Родственники далеко и за полгода после смерти мамы практически не напоминали о своем существовании – почти не звонили, очень редко приглашали в гости на семейные торжества, сами не навещали. Бывший муж после тесного общения с участковым тоже прекратил посещения, родня с мужниной стороны тем более. Соседи? Но Надежда сама так боялась общения с ними – еще, чего доброго, приревнуют одинокую женщину, уверенные в том, что она спит и видит заполучить чужого мужа в свою постель! – что ограничивалась дежурными приветствиями на лестничной площадке. Разве что на работе… Но сколько прошло времени? Ее отсутствие на заводе наверняка заметили. Попытались связаться, выяснили, что она исчезла и… Махнули рукой? Выругались, дескать, сбежала, даже не предупредив об этом, и уволили задним числом? Или как там положено поступать? У них в бригаде был случай, когда мужчина на выходных, поехав на рыбалку за город, перебрал, полез купаться пьяным и утонул. На завод пришла бумага, его уволили. Задним числом, чтобы не портил статистику. Наверное, так же поступят и с нею? Но по какой статье? Она ведь жива. Только…