Надежда - стр. 1
Галина Романова
НАДЕЖДА
Вместо пролога.
«Ввиду особого статуса планеты Земля Изначальная, именуемой в дальнейшем «Земля» Союза Двадцати Миров постановляется следующее:
…
П.12.
Подпункт 1. Поскольку генофонд Земли является уникальным и в определенной мере общим для более чем 60% гуманоидного населения Галактики, а также ввиду особого статуса Земли (см. п. 1,2,3 и п. 4/1 настоящей Декларации) постановляется присвоить виду homo sapiens vulgaris статус особо охраняемого вида.
Подпункт 2. Объявить генофонд Земли и вида homo sapiens vulgaris особой ценностью планету Земля и полностью запретить представителям этого вида покидать пределы Солнечной Системы без официального разрешения, исключив эмиграцию.
Подпункт 3. Отдельным подпунктом (см. указы «О статусе чистой крови» и «О сохранении биологического разнообразия») объявить женщин вида homo sapiens vulgaris особо охраняемым ресурсом повышенной ценности и установить уголовную ответственность за любые попытки вывезти женщин вида homo sapiens за пределы Солнечной Системы (см. «Уложение о наказаниях за незаконную предпринимательскую деятельность, контрабанду и торговлю наркотиками»).»
Из Декларации Законов Союза Двадцати Миров.
Глава 1.
– Надюха!
Она ловко увернулась от распахнутых рук. Петрович, как всегда, был в приподнятом настроении, хотя до конца рабочего дня оставалось еще почти три часа. Обычно он редко «принимал на грудь» так рано, и его никогда не видели на рабочем месте, не вяжущим лыка – в цеху за этим следили строго, даже строже, чем сама Надежда. Она порой сквозь пальцы смотрела на выпивающих подчиненных, поскольку лучше высшего руководства знала их способности и возможности. Тот же Петрович – мастер на все руки, на него чуть ли не молились на всем заводе. И то, что время от времени он позволял себе лишнего… ну, бывало. Но ведь не часто. Даже не раз в месяц.
Но вот сегодня…
– Надюха, ты чего? – слегка оторопел мастер.
Она холодно взглянула на него, подбирая слова. И это молчание – и невысказанные речи – отрезвили мужика больше, чем ушат холодной воды.
– Ты это… Надюха… Надежда Сергевна, – внезапно вспомнил он. – Ты чего? Случилось чего, а?
Она задохнулась. Случилось. Действительно случилось, только вот ее подчиненным и коллегам знать было не обязательно.
– Все в порядке, – заставила себя сказать. – Как там монтаж в котельной?
– Да продвигается.
– А с материалами что?
– Все есть, Надежда Сергевна. Ты не серчай, а? Просто ну… сын сейчас звонил – внук у меня родился. После трех внучек первый внук, представляешь?
Она покивала, чувствуя одновременно дежурную, «женскую» радость от того, что на земле продолжают рождаться дети, и горечь. Пролепетала что-то похожее на: «Это замечательно! Поздравляю!» – и стиснула зубы, пережидая поток слов от новоиспеченного деда. У самого Петровича было трое детей – старший сын где-то болтался, не собираясь жениться, несмотря на возраст, дочка подарила ему двух внучек и на этом успокоилась, и вот младший сын после первой девочки обеспечил «продолжателя фамилии».
– Ну, как после такого не выпить? – сокрушенно улыбаясь, развел руками Петрович. – Но только ты, Надежда Сергевна, знай – я до конца рабочего дня ни-ни! Сейчас немного продышусь и за дело. А потом проставлюсь, после работы, само собой!
– Ты поосторожней там, – стараясь быть строгой, сказала Надежда. – Не лезь. Вон, пусть Николай сегодня постарается. А то он только баклуши бить горазд…
– Да что твой Николай понимает! Молодые они, – отмахнулся Петрович. – Им бы только деньгу зашибить. Работают тяп-ляп, кое-как, а сами хотят золотые горы получать. И на сторону поглядывают – где платят больше. А мы с тобой, Надежда Сергевна, жизнь прожили, понимаем…
Женщина прикусила губу. Что-то такое отразилось на ее лице, отчего Петрович вдруг смутился, сообразив, что ляпнул что-то не то.
– Ты это… ну… молодая, конечно, Надюха, – опять перешел он на фамильярный тон. – И выглядишь хорошо, и в самом соку… А сегодня вообще красавица – во! – оттопырил большой палец. – Эх, был бы я помоложе и не женатый, приударил бы за тобой, вот ей-богу, приударил!