Начало - стр. 11

Камеру для водоналивного колеса, что приведёт в действие поршни водоотлива, все проходы обложили крепким роговым камнем на растворе из глины, песка и извести. Хороший раствор получился (сам не раз пробовал). Хотя и не терпелось поскорей закончить постройку, но делали без спешки, добротно. Пока к окончательному решению пришёл, сколько дум перебрал, прикидывал и так, и эдак. Разгадка пришла среди ночи. Козьма Дмитрич вскочил на постели, до смерти напугав сладко почивавшую супругу.

– До чего же я туп! – объявил супруг, зажигая свечу. – Как такая простая мысль сразу в голову не пришла! Не нужно второе колесо, не нужно!

– Батюшки светы! – проговорила супруга, хлопая со сна глазами. – Какое колесо? Приснилось чего? Испей кваску да спать ложись. Беда с тобой.

Козьма Дмитрич поставил свечу на стол, достал бумагу, карандаши. Вода поднималась установкой на сорок сажен, до поверхности оставалось двадцать. Предстояло ставить ещё одно колесо, подводить к нему воду, устанавливать насосы, а для них пробивать ещё одну шахту. Среди ночи пришло озарение. Да ведь Корбалиха находится много ниже. Не нужны ни дополнительное колесо, ни насосы. Нужно от выработки для поднятой воды пробить наклонный подземный проход, и сбрасывать воду в Корбалиху.

Завтра пошлёт маркшейдера сделать все необходимые замеры, хотя и так всё ясно. Спать в ту ночь Козьма Дмитрич больше не ложился.

В свои пятьдесят шесть Фролов поднимался от рудника к Горной конторе без остановок и одышки. Солнце подкатывалось к Караулке и слепило глаза. Сверкал снег, заваливший избы, огороды, весёлые воробьи клевали конские яблоки, рассыпанные по дороге. У крыльца, греясь, толкались два подростка. Караульный солдат сказал им что-то, те прекратили толкотню, скинули шапки, поклонились в пояс. Тощий загнусавил промёрзшим голосом. Фролов подумал: милостыню просят.

– Дяденька, – второй ткнул локтем в бок, тот поправился: – Ваше превосходительство…

Товарищ перебил:

– Господин бергмейстер, мы горные ученики, направлены к вам барнаульской конторой для обучения всяким горным наукам.

– Добро, добро. Чего ж на морозе-то ждёте?

Солдат, оправдываясь, пояснил:

– Василий Фомич велели тута ваше превосходительство дожидаться.

Фролов хмыкнул: ох уж этот Василий Фомич!

– Идёмте в контору, чего на морозе разговаривать?

Парни сняли сермяги, шапки, сложили на пол у порога, несмело оглядывали кабинет. Фролов разделся, сел в кресло.

– Ну-с, молодые люди, как добрались, понравился Змеиногорск?

Спирька согрелся, дядька бергмейстер оказался вовсе не злым, как представлялось в дороге. Глаза, окружённые морщинками-лучиками, смотрели по-доброму.